Папа

– Жора! – Костыльков выдернул провод от телевизора и бросил на стол. – Иди лучше сам боксом займись, – прошипел он Потапову в лицо. – Если ты перестанешь проходить в дверь этого кабинета, я тебя уволю.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и быстро вышел.

Вернувшись к себе, он не сразу заметил Моцарта. В том же кресле, почти не поменяв позы, Игорь развлекался с яварой – маленькой деревянной палочкой, тренируя пальцы.

«Ещё один спортсмен», – раздражённо подумал Костыльков.

– Поехали к «Негоцианту», – не глядя на Моцарта и собирая свой портфель, скомандовал он.

Игорь встал с кресла, убрал явару в карман брюк и стал молча ожидать шефа.

– Позвонить им? Предупредить? – спросил он после десятисекундного молчания.

– Нет, – отозвался Костыльков. – Не хочу, чтобы они нас ждали.

Игорь утвердительно кивнул и быстро вышел в приёмную. Костыльков услышал, как Игорь коротко скомандовал секретарше: «Машину», дождался, когда стихнет удаляющийся стук его каблуков, и спокойно пошёл следом.

Глава 7.2

Офис «Негоцианта», в отличие от большинства торговых компаний, находился не в промышленной зоне, а в самом центре города.

Это была именно та самая дистрибьюторская компания, которую когда-то придумал и создал Касим по условиям мирного соглашения с Костыльковым о разделе сфер влияния.

С тех самых пор прошло много лет, Касима уже не было в живых, на работу пришли настоящие профессиональные менеджеры, но дух чего-то тяжёлого, архаичного всё ещё витал вокруг трёхэтажного белокаменного особняка, в котором располагался по сей день «Негоциант».

«Мерседес» Костылькова подъехал к главному входу. Охранник, как обычно, выпрыгнул из ещё катящейся машины и, оглядевшись, открыл правую пассажирскую дверь.

Костыльков и Моцарт вышли из автомобиля, но заходить в подъезд не спешили.

«Быстро летит время, но что-то остаётся неизменным». Костыльков поднял голову вверх и посмотрел на два свёрнутых флага, скучавших без ветра. Он знал, что один из них – российский триколор, а второй – ко гда-то придуманный вместе с Касимом флаг «Негоцианта»: буква «Н» с вензелями и перекрещенными над ней бутылками вина.

Та далёкая жизнь, хоть и была порой страшной и непредсказуемой, осталась в памяти Александра Александровича Костылькова как один из самых важных и лихих этапов его судьбы, без которого не было бы ничего из того, чем он мог гордиться сейчас.

Он подмигнул старомодному и смешному флагу, улыбнулся и повернулся к Игорю, стоявшему чуть позади.

Костыльков знал, что у Моцарта это место вызывает совершенно другие эмоции, но на этот раз вместо привычного оскала на лице товарища появилась лёгкая усмешка.

«Время и деньги стирают обиды», – подумал Костыльков и вспомнил, как впервые привёз сюда Игоря на встречу с Касимом. Все договорённости были соблюдены, и они должны были закопать топор войны, пожать друг другу руки и продолжать работать на благо своего процветания и его, Александра Костылькова, благополучия.

– Прошу прощения, господа, не будет ли у вас огня?

Костыльков оглянулся и увидел молодого человека, не по погоде легко одетого в тёмно-синий костюм из тонкой шерсти и с повязанным на итальянский манер синим шёлковым шарфом. В руках тот держал золотой портсигар «Дюпон», по которому постукивал папиросой.

– Мы не курим, молодой человек, и вам не советуем, – ответил Костыльков и открыл тяжёлую бронированную дверь «Негоцианта».

Как только Костыльков и Моцарт вошли в здание и поднялись на две ступени огромной лестницы, сверху показались два охранника, одетые в чёрные костюмы. Из-под воротников к уху каждого тянулись короткие провода связи. Когда-то точно так же, но в джинсах и водолазке, с калашниковым наперевес стоял здесь Жора Потапов и охранял покой Касима и его бизнеса.

Охрана проводила Костылькова и Моцарта наверх к кабинету директора. Лемешев Андрей Викторович, или Большой, как его ещё иногда называли, был когда-то правой рукой Касима, а нынче генеральным директором крупнейшей в регионе дистрибьюторской компании.

– Какие люди! – Лемешев вышел навстречу, приветствуя гостей. – Почему не предупредили? Мы бы подготовились. – Растянув улыбку, Лемешев протянул в приветствии руку.

– Вот как раз, чтобы не успели подготовиться, – то ли в шутку, то ли всерьёз ответил Костыльков вместе с рукопожатием.

Директор сделал вид, что не расслышал, поздоровался также с Моцартом и проводил гостей к себе в кабинет.

– Как дела, Большой? Рассказывай, – спокойно и вполне дружелюбно начал Костыльков.

– Дела – слава богу… Как говорится, вашими молитвами. – Лемешев обнажил ровные зубы, один из которых блеснул стальной фиксой. – Водку пьют и иногда закусывают. – Он беззвучно рассмеялся одним ртом. Глаза его оставались напряжёнными. – Какие-то проблемы?

– Нет, какие проблемы? Наоборот. – Костыльков закинул ногу на ногу. – Ехали мимо, думаем, дай заедем, повидаем старого товарища.

– Друзьям мы всегда рады.