Папа Сикст V

— Но вы не забывайте, что римский первосвященник и его попы имеют поддержку, и не в одной Италии, но в целом свете. Положим я, — продолжал герцог, — найду поддержку везде, пытки и костры уже давно надоели всем, но для успеха дела нам необходимо иметь энергичного и разумного союзника в самом Ватикане, в святой коллегии. В Германии реформа уже пустила глубокие корни. Теперь остается только, чтобы князь Бранденбургский, эта высокопоставленная и всеми уважаемая личность, присоединился к нам, и реформация в Германии будет обеспечена окончательно.

В это время снаружи послышался шум. Малатеста приятно улыбнулся и сказал:

— Так вы находите, монсеньор, что для успеха нашего дела необходимо заручиться союзом одного из чинов святой коллегии?

— Да, я в этом глубоко убежден, — отвечал герцог.

— Прекрасно. Благоволите удалиться вот за эту драпировку, — сказал Ламберто, — и вы сейчас услышите много любопытного.

— О, мне бы этого не хотелось делать! — вскричал с невольным отвращением французский вельможа.

— Простите, монсеньор, но для дела это необходимо: вы сейчас узнаете самые сокровенные тайны флорентийского и римского дворов, — сказал Малатеста.

— Увы, должен покориться ради дела, — отвечал герцог, уходя за драпировку.

В это время Малатеста поднял выходную занавесь палатки и сказал:

— Покорно прошу пожаловать, господин кардинал; я вас ожидаю.

МЕДИЧИ

НОВЫЙ посетитель был мужчина лет тридцати шести, высокого роста, полный, тщательно завернутый в плащ. Войдя в комнату, он внимательно осмотрелся кругом. То был кардинал Фердинанд Медичи, который должен был наследовать флорентийский престол после смерти его брата Франциска. Вот что мы читаем о нем в истории.

«Фердинанд Медичи, 36 лет, очень преданный своей фамилии, внешне показывал расположение к своему брату Франциску; но в душе не любил его. В Риме он пользовался славой знатока и покровителя искусств и имел большое влияние на всех членов св. коллегии. Единственным соперником его был кардинал Фарнезе; хотя наружно Медичи старался быть любезным со своим врагом. Черты лица кардинала Фердинанда были правильны, кроме чересчур высокого лба. Холодный, сдержанный, он всегда вел себя с большим тактом».

— Знаете ли вы новость? — сказал он, входя в комнату.

— А именно?

— Папа Григорий XIII умер.

— Быть не может! — вскричал Малатеста. — Представьте себе, я его недавно видел, и мне казалось, что он поправится.

— Да, умер, Провидению было так угодно, — холодно отвечал кардинал.

— Покоримся воле Провидения, — сказал Ламберто. — Я слушаю приказания вашей имененции.

— Мы, кажется, друзья, Малатеста, не правда ли? — спросил кардинал.

Бандит молча поклонился и сказал:

— Друзья, если возможна дружба между отверженным бандитом и именитым кардиналом. Я скорее считаю себя покорнейшим слугою вашей имененции.

— Не будем играть словами, — возразил нетерпеливо кардинал, — в настоящее время вы мне нужны, Малатеста.

Малатеста снова поклонился.

— Через десять дней откроется конклав, — продолжал кардинал, — и мне хотелось, чтобы он окончился сообразно моим целям.

— Вашей имененции, по всей вероятности, угодно быть избранным в папы? — спросил бандит.

— Совсем нет! — вскричал кардинал. — Ты знаешь, у меня другие виды. Но дело в том, что есть слухи, будто хотят выбрать Фарнезе, а это будет, естественно, вредно Тоскане. Подумай сам: тогда Модена, Парма, Ломбардия составят одно целое под управлением племянника кардинала Фарнезе; Тоскана неизбежно должна будет пасть. Ты знаешь, милый Ламберто, как богат и силен Александр Фарнезе. С падением Тосканы окончится владычество дома Медичи. Ты один можешь спасти нас.

— Каким образом?

— Фарнезе сумел заручиться популярностью в Риме, необходимо и нам, в свою очередь, иметь народ на своей стороне. Четыре — пять тысяч граждан, которые бы окружили дворец и протестовали, могли бы иметь большое значение для выбора.

— Это, без всякого сомнения!

— Скажи, Малатеста, — спросил вдруг кардинал, — ты аккуратно получаешь субсидию от моего брата?

— Аккуратно.

— Ты, кажется, всегда имел верный кров в Тоскане?

— Понятно.

— В чем же дело? Следовательно, в твоих собственных интересах помочь нам.

— Я готов, ваша имененция, но меня одно удерживает. Конклав иногда бывает, оригинален и идет прямо вопреки желанию черни. Что, если тем способом, который вы рекомендуете, мы не поможем, а, напротив, навредим делу?

— Я тебе должен сказать, что избрание любого, кроме Фарнезе, для нас было бы желательно, — сказал кардинал.

Ламберто задумался.

— Значит, вопрос лишь в том, чтобы помешать избранию Фарнезе? — спросил он.

— Только это и ничего более.

— А если вновь избранный папа не потерпит господства свободной банды близ Рима и в моем лагере устроит пытку и виселицу?