Para bellum

— Очень просто. Скажите так. Отдел ис­следований одного крупного концерна же­лает иметь в Англии своего корреспонден­та. Он должен завести побольше знакомств в высшем лондонском кругу, пошире об­щаться, почаще беседовать с людьми на злободневные темы и иногда составлять обзоры своих бесед и наблюдений. Как ви­дите, обязанности необременительные. А содержание, которое графу будет обеспе­чено, позволит ему жить в полное свое удовольствие... — Майор опять секунду по­молчал. — Короче говоря, вы можете пе­редать ему всю нашу с вами беседу, не на­зывая, разумеется, моего имени. Так вам будет легче — не понадобится ничего вы­думывать.

— Понимаю, — сказала Дорис уже не так убежденно. Ее что-то заботило, и глаз майора Цорна незамедлительно это отме­тил.

— Вас что-нибудь смущает? — спросил он дружеским тоном.

Дорис очень хотела спросить, отпустят ли ее в Англию вместе с Ганри, а задала глупейший вопрос:

— Но как будет с нашей помолвкой?

Однако майор Цорн опять все разгадал правильно.

— Я обещал полную откровенность, по­этому не обижайтесь. Пока вы не поже­нитесь, ни о каком вашем выезде из Гер­мании не может быть и мысли. Характер вашей службы не позволяет этого. Другое дело, когда вы выйдете замуж. Никто, ко­нечно, не будет разлучать мужа с женой. Так что все зависит от вас.

Дорис передала все Ганри в том духе, как велел майор Цорн. Она не скрывала, что ей хочется поехать в Англию. Ганри ра­ди нее готов был пожертвовать своей воль­ной жизнью на континенте, но его пугала всякая необходимость числиться у кого-нибудь на службе и отчитываться в чем бы то ни было.

Он просил не торопить его с окончатель­ным ответом и посоветовал Дорис не слишком-то обольщаться прелестями загранич­ной жизни.

Между тем игра на бирже шла с успе­хом. Путилов во второй раз принес солид­ную сумму денег и поделил на три рав­ные части. И сказал, что теперь хорошо бы добыть данные о производстве танков.

Сказав «а», Дорис не видела причин не говорить «б».

Когда в парикмахерской Шнейдера Гай встретился с Фрицем после трехмесячной разлуки, Фриц его похвалил.

Главная цель, которую они преследовали относительно Дорис Шерер, была достиг­нута.

— Тебе с нею надо рвать, — сказал Фриц.

— Слишком далеко зашло.

— Ты, кажется, ее жалеешь?

— Нет, не то...

— Будь уверен, нас с тобой она не по­жалеет.

— Да не про то же я, Фриц... Так все на­ладили — и бросать?

— Чтобы играть на бирже, ты ей не ну­жен, а Путилов ее бросать не собирается. Она же, говоришь, денежки уважает?

— Складывает в заветный зеленый порт­фельчик.

— Ну и пусть себе складьшает дальше. А тебе с ее горизонта пора исчезнуть.

— Но как?

— Будем использовать газетный вариант. Поедешь в Гвинею. — Он подумал и доба­вил: — Скажем, через Италию... Только подготовь ее заранее. Спешить особенно не надо, но все же...

Однако уже на следующий день Фриц через Иштвана вызвал Гая на явку — слу­чай из ряда вон выходящий.

— Газетный вариант откладывается, — сказал он без предисловий. — Тебе при­дется еще пожить в Берлине.

Он набил трубку и, хорошенько раску­рив ее, спросил:

— У тебя никогда не возникал вопрос, откуда мне были известны кое-какие под­робности об операции в Амстердаме?

— Удивлялся.

— Их доставлял человек, с которым ты теперь должен встретиться. Из-за этого я тебя и вызвал. Твоя нынешняя маска, судя по всему, будет подходяща.

— Это немец?

— Да. В пятницу ты должен быть в Штеттине. Запоминай. В кафе «Крестоно­сец» в десять утра за третьим столиком справа от входа.

Гай кивнул.

— Опишу внешность. Пожилой, лет пя­тидесяти пяти. Усы на офицерский манер. Нос с горбинкой. Глаза серые. Волосы се­дые, на прямой пробор. Одевается просто, под рабочего, но выправка выдает воен­ного.

Фриц пососал трубку.

— Не понимаю, — вставил слово Гай. — Если ты уже получал от него что-то, зна­чит связь была? Зачем мне...

— Была, а теперь нет, — перебил его Фриц. — Этот Ялмар Рой отказал моему связному в доверии, не хочет больше с ним встречаться.

— Что за ерунда!

— Вот этой ерунды я пуще всего и опа­саюсь...

— Объясни. Не понимаю.

— Человек, с которым ты увидишься и который называет себя Ялмаром Роем, го­ворит, что работает наборщиком в типо­графии министерства иностранных дел. Но можно биться об заклад — он вовсе не Ялмар Рой и не наборщик. Скорее всего, это крупный военный из монархистов, из тех, знаешь, что исповедуют идеи Бисмар­ка. Они в оппозиции к Гитлеру.

— Но при чем здесь недоверие к связ­ному?

— У Ялмара Роя свои представления о конспирации. С ним держал контакт чело­век из типографских рабочих — ведь сам-то Рой отрекомендовался наборщиком. А потом он посчитал, что такой партнер ему не пара. Просил или не беспокоить его больше, или организовать связь на других основах.

— Чем проще, тем хуже?

— Вот именно, так они, видно, и считают. И это настойчивое желание играть с нами в конспирацию вредит и им, и нам, меша­ет сотрудничеству. Они не понимают, что в критическую минуту мы можем им по­мочь.

— Ты говоришь «они»?