Para Bellum

– Выпьем за нашу юность, – нарком поднял бокал, чокнулся с гостем и неторопливо пригубил коньяк, с видом знатока погонял жидкость во рту, прислушался у аромату. Джаба, наплевав на все приличия, опрокинул содержимое в горло. Нервы не выдерживали предложенной игры. Хорошо Берии, он кот, а доктор искусствоведения всего лишь полузадушенная мышь. Но и у маленького серенького зверька есть в запасе какие-то трюки. Или нет?

Хозяин кабинета намазал тёплый лаваш замороженным маслом, подождал, пока оно начало подтаивать, зачерпнул серебряной ложечкой чёрной икры, толстым слоем размазал её и откусил от бутерброда.

– Ты думаешь, если я заместитель председателя Совета Народных Комиссаров, так я каждый день так пирую? Нет, это только в честь приезда дорогого гостя. Обычно я питаюсь в столовой, вместе со всеми сотрудниками. Товарищ Сталин не одобряет, если наркомы начинают шиковать. За это он привлёк к ответственности даже Блюхера. И не только его, многих. Но товарищ Сталин понимает: если после долгой разлуки принимаешь испытанного товарища, на столе должно быть всё самое лучшее. Он же кавказец, наш любимый вождь и учитель.

Лаврентий Павлович на пару секунд задумался.

– Какой богатый и мудрый русский язык! Ты не задумывался, что значит слово «испытанный»? Ис – пытанный. Правда, глубоко?

Бокал коньяку на пустой желудок – покормить заключённого в дороге никто не удосужился – сделал свою работу. В голове слегка зашумело, стало жарко. Джаба последовал примеру Берии, соорудил бутерброд, только намазал его не чёрной, а красной икрой. Пожевал, наслаждаясь букетом вкусов.

– С тобой приятно и полезно общаться, Лаврентий, – сказал он, прожевав. – Ты обязательно откроешь в том, что вроде бы давно известно, новый, глубинный смысл.

– Так почему же ты пренебрегаешь возможностью обратиться к старому другу? К примеру, тебя что-то заинтересовало. Или кто-то заинтересовал. Позвони мне, я же для такого случая тебе поставил телефон. Или Скачков приказ не выполнил?

А ты пытаешься меня обойти, каким-то абрекам поручаешь собирать информацию в уголовном подполье. Почему ты так не доверяешь мне? Обидно, дружище.

Джаба молчал. Значит, Лаврентий прознал, что «старый друг» попытался выведать какую-то его тайну. Если бы удалось, беседа могла бы потечь по совсем другому руслу. Но ещё не вечер. Джокер по имени Мика Кедия должен выручить и на этот раз.

Берия, разволновавшись, встал, отпер сейф, достал тоненькую папку и бросил её перед Ивакиным.

– У меня нет от тебя тайн. Вот человек, которого ты поручил искать бандитам. Они никогда его не нашли бы, потому что я перевёл его в «шарашку». Ты не знаешь, это моё новое изобретение. Талантливых учёных, толковых инженеров, даже если они провинились перед нашей властью, гноить на лесоповале глупо. А использовать их с полной эффективностью в лагерных лабораториях тоже невозможно. Я придумал собирать из таких целые научные институты. Без отрыва от исполнения наказания. Для тех, кто честно работает и добивается результата, предусмотрены различные льготы и послабления режима содержания. Но это даже не главное для них. Главное – возможность заниматься любимым делом. Я всегда был убеждён, что для того, кому это дано Господом, творчество превыше всего. Я ведь и сам – творец по профессии, инженэр.

Коньяк в бокале Берии был почти не тронут. Нарком опьянел от возможности высказать свои заветные мысли.

Ивакин взял папку, всмотрелся в нерезкую фотографию. Тёмноволосый человек в очках и в рясе.

– Павел Александрович Флоренский. 1882 года рождения. Русский, – прочёл Джаба Гивиевич, захлопнул папку и посмотрел на «старого испытанного товарища». – И зачем тебе нужен этот поп?

Лаврентий наклонился над столом так, что лицо его чуть не коснулось лица Ивакина.

– Я расскажу, я всё тебе расскажу. Только ты должен знать, что тот, кто прикоснётся к самой важной тайне нашего столетия, должен будет унести её с собой в могилу.

Джаба не был трусливым человеком. Но когда он услышал такие слова от главы тайной полиции и второго по влиятельности человека в СССР, по спине потекла струйка холодного пота.

– Этот, как ты выразился, поп, придумал, как из обычных водорослей получать оксид дейтерия. Много, быстро и дёшево. Тебе это ничего не скажет, ты хоть и умный, а гуманитарий. Но формулу воды даже ты, наверное, помнишь. В нашем случае вместо водорода в молекулу входит дейтерий. Получается так называемая тяжёлая вода, точно как обычная – жидкость без цвета и запаха, но она способна тормозить частицы при делении ядра урана. Это чтобы не вдаваться в технические детали, тебе они всё равно ни к чему, даёт возможность создать самое мощное оружие – бомбу, которая взрывается не динамитом, а разлетающимися атомами. Сбрось такую на Берлин или на Москву, и города нет. От неё не убережёт танковая броня. От неё ничего не спасёт.