Парад Победы

«Вячеслав Михайлович Молотов… заговорил:

— Когда мы со Сталиным прочитали об этом (о Гессе. — Авт.

), то прямо ошалели! Это же надо! Не только сам сел за управление самолетом, но и выбросился с парашютом, когда кончился бензин. Его задержали, это было близ имения какого-то герцога… кажется, Дунгвела-Кастл, Гесс назвал себя чужим именем. Чем не подвиг разведчика?! Сталин спросил у меня, кто бы из наших членов Политбюро мог решиться на такое? Я порекомендовал Маленкова, поскольку он шефствовал от ЦК над авиацией. Смеху было!.. Сталин предложил сбросить Маленкова на парашюте к Гитлеру, пусть, мол, усовестит его не нападать на СССР! А тут как раз и Маленков зашел в кабинет. Мы так хохотали, будто умом тронулись… Да, у Гесса были замыслы героические: он надеялся уговорить своих друзей в Англии заменить Черчилля другим премьером, создать при помощи небольшой группы английских _[411]

аристократов античерчиллевское правительство, которое заключит мир с Германией и Италией, а затем они все вместе пойдут войной против нас… Лорд Бивербрук многие подробности мне рассказал. И это не бредни. Германия тогда даже на какое-то время прекратила бомбардировки Лондона».

Этот эпизод, пронизанный юмором, который был характерной чертой и Сталина, и Молотова, еще раз подтверждает не только осведомленность, но и убежденность нашего руководства в решимости Гитлера на авантюру — рано или поздно напасть на Советский Союз.

Но я никак не могу отделаться от мысли, что даже этот «бесноватый» фюрер, будучи прагматиком-расистом, по-своему любил свой «фатерлянд». Все действия Гитлера были направлены во благо немецкой расы и в ущерб всем другим народам. Это бесчеловечно, но это так. Он не хотел навредить Германии, но просчитался. Гитлер хоть и обвинял своих соратников по партии в личной измене, в проведении переговоров с противником, но сам служил примером таких переговоров. Однако в основе всего он все-таки видел великую Германию — «тысячелетний третий рейх» и ни одного действия, направленного на развал фашистского государства, он не предпринимал.

Наконец, третье завещание — политическое. Оно было сделано Гитлером устно и записано личным секретарем — стенографисткой фрау Вернер. Перевод стенограммы с немецкого на русский сделал Ланге. Вот текст этого завещания: