Парадокс Тьюринга

– Всё предельно просто – Фергюсон дочь Фаллады. Правда, искуственно выращенная.

– Однако, для меня это весьма неожиданная новость, – я недоумённо остановился у ниши, пытаясь осмыслить услышанное сообщение. – И где же ты отыскал подобные данные?

– Роллан и Свен рассказали мне об этом. Оба уже несколько лет работают с Генрихом.

– Где ты с ними успел встретился?!

Утихомирившейся после утренней беседы с Генрихом рой моих мыслей вновь сорвался, образовав сумбурное облако наполненное размышлениями, подозрениями и домыслами.

– После беседы с Элен и договорённости с ней об использовании одного из двух нейронно – синапсных комбайнов для загрузки. По правде сказать, пришлось надолго задержаться в гидрариуме, чтоб наладить сам аппарат. Они ведь настроены на функциональность с афалинами и подобными с ними китовыми. Но есть в том и плюсы: широкая ванна не сковывает твою механику; великолепный простор для расслабления. Затем, – Берт перестал пролистывать книгу, – она помогла провести очередной курс по программе.

– Давай твои сентиментальные впечатления по поводу симпатичного ихтиолога перенесём немного в будущее. Меня интересуют эти двоя гидронавтов…

– Знаешь, Макс, ты никогда не задумывался о том, что способно поменять нас, наше поведение, восприятие, мысли? Изменить радикально, до неузнаваемости. Именно ту суть, которая якобы есть часть нас, руководит нами. И это, отнюдь, не характер и привычки, а что – то ещё.

– Берт, перестань извергать философские измышления и ответь, пожалуйста, на вопрос.

– С удовольствием. – Откинув назад голову и прикрыв глаза биокибер придался воспоминаниям. – Пройдя процедуру активации, я немного задержался, решив понаблюдать за дельфинами. Это вполне возможно сделать в экипировочной – одна из стен является прозрачной и позволяет наблюдать за существами. Макс, ты даже не представляешь, как они великолепны! Прекрасны, органичны и грациозны. А общение с ними приносит истинное удовольствие и… это, нечто, непривычное, что ли? – Берт открыл глаза и с нескрываемым откровением смотрел на меня. – Люди покоряют открытый космос в попытке не только распространить свой вид и популяцию, но и найти хоть каких – то собратьев, способных подобно им мыслить и делиться прожитым. Но ведь у них уже есть всё, и не только дельфины. У них есть – Земля!

– Ты действительно изменился, – саркастически заметил я.

– Прости. Пока я продолжал наблюдать за этими тремя особями афалин в экипировочную зашли двое батинавтов: уже знакомый тебе Роллан Гери и Свен Татсон. Они-то и предложили мне отправиться с ними провести осмотр нескольких подводных плантаций.

– Кто – то из них говорил о Викторе Полозове? – лениво поинтересовался я.

– Лишь совсем немного. И всё очень отрывочно и сумбурно. Но и из этого уже становится понятным, что он на самом деле представляет собой. Даже показали его фото и экипировочный бокс.

Вдруг, совершенно простая мысль пришла ко мне в голову вихрем пролетев перед глазами. Боясь потерять её, я рванулся к секретеру, потом к своей кровати ища свой вещевой кейс. Там должно было находится то, что сможет хоть на немного прояснить все эти загадки с загадочным глубоководником.

В папке с вложенным в него направлением и заданием находился полный список тех, кто составлял исследовательскую и техническую команду «Медузы», а так же их голографические фото с небольшим биографическим списком жизненно важных датировок. Карточек оказалось шесть. И именно одна из них не имела к делу никакого отношения. Она была из моего личного архива и ценна как память.

Вытащив и перелистав список экипажа, я пересмотрел все пять фотографий. Четверых я уже знал точно: это Роллан Гери, Элен Фергюсон, Филипп Мерсье и Генрих Фаллада. Пятый до сих пор мне был не известен.

С голографической карточки смотрело кругловатое лицо какого – то добряка с тёмно – карими глазами и широким носом. На обороте я прочёл : «Свен Татсон, норвежец. 42 года солярного стандарта, гидронавт глубоководник (батинавт)». По правде говоря, что – то этот скандинав уже не выглядел столь сияюще юным и свежим. А его грузность, которая не подобает хорошей форме гидронавта, отражалась даже на лице.

– Это он?! – я показал фото Берту. – Это Виктор Полозов?

Внимательно рассматривая портрет биокибер будто специально, тянул паузу.

– Сожалею, Макс, но Полозов выглядит совершенно иначе, по – другому.

– Что значит – «по – другому»? – раздосадовано спросил я, забирая фото назад. Моя мнимая надежда на удачу в одночасье рухнула. – Может быть ещё раз посмотришь? Вдруг ты ошибся?

– Нет. Ошибки быть не может. И не пытайся искать в моих словах подоплёку или скрытый смысл. Всё предельно просто.

Его категоричность начинала раздражать меня.

– Теперь скажи мне, Берт: ты понимаешь весь груз ответственности, которую несут твои слова? Ведь утверждая подобное ты способен либо заведомо лгать, либо этой ложью навредить многим, кто находится на этой Станции.