Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России

Этой темой заинтересовался и А.С. Пушкин. Сохранился план поэмы, записанный приятелем Адама Мицкевича Ф. Мелевским со слов самого Пушкина: «19 февраля 1827…

Пушкин. О своем "Juif errant"*. В хижине еврея умирает дитя. Среди плача человек говорит матери: "Не плачь. Не смерть, жизнь ужасна. Я скитающийся жид. Я видел Иисуса, несущего крест, и издевался…». Остался небольшой отрывок (жаль, что замысел не был завершен), датированный 1826 г. и названный "Агасфер" – быть может, это самое серьезное, что написал великий поэт о евреях:

В еврейской хижине лампадаВ одном углу бледна горитПеред лампадою старикЧитает Библию… 3

***

* Странствующий еврей (фр.)

***

Каролина Павлова также отдала дань этой теме, когда ее герой Калиостро говорит:

Я был в далекой Галилеи;Я видел, как сошлись евреиСудить мессию своего;В награду за слова спасеньяЯ слышал вопли исступленья;

"Распни его! Распни его!"

Генеалогию своего героя Павлова ведет с патриарших времен: он не Агасфер, он не Каин, он не провинился перед Богом – он просто свидетель дней минувших. Он, правда, как Вечный Жид, должен свидетельствовать о казни Христа и вообще о том, что толпа, чернь всегда неблагодарна к своим Благодетелям:

Толпу я знаю не отныне:Шел с Моисеем я в пустыне;Покуда он, моля Творца,Народу нес скрижаль закона, –Народ кричал вкруг АаронаИ лил в безумии тельца4.

Я.П. Полонский в своей поэме "Вечный жид" придерживается традиционной интерпретации: Агасфер наказан за черствость души:

Из гордыни, из боязни,Я Христу не мог помочь,В страшный день, на место казниКрест тяжелый доволочь.Я, как бы в угоду века,Сострадать ему не смел,Образ БогочеловекаЯ в страдальце проглядел.

Бунт Агасфера робок: он вопрошает Всевышнего, почему он единственный должен нести ответственность за малодушие, трусость, черствость: ….За что же Проклят я один за грех Безучастия?.. О Боже!

Этот грех лежит на всех!..5 У Вильгельма Кюхельбекера Агасвер (такова форма написания этого имени по поздней латыни – Ahasverus) – правоверный еврей, оттолкнувший Иисуса от своего порога. Интересно, что толчком к созданию этой поэмы послужило знакомство с переводной испанской повестью "Таинственный жид". Время действия 1492 г., когда Торквемада изгонял евреев из Испании. В центре повести "вечный жид", схваченный инквизицией и приговоренный к сожжению.

Из примечаний переводчика следует, что повесть была напечатана в Лейдене в 1569 г. под названием "Удивительное судопроизводство". У Кюхельбекера Агасвер, набожный еврей, верящий в приход Мессии и разочарованный его деятельностью, переживает духовный кризис и оскорбляет своего бывшего кумира: … И Агасвер мечтает: "Ныне чада Израиля провозгласят его;

Он снимет плен с народа своего!" Увы, этого не происходит, Иисус является не грозным вождем, обращающим в бегство врагов, а всего лишь утешителем скорбящих, которому уготована позорная казнь:

В пути коснеют тяжкие стопыСпасителя; под кровом АгасвераОстановился он. Тогда греховОтступника исполнилася мера:Хотел вещать – не может; но без словОт прага оттолкнул немилосердныйТого, кто бы смягчил и камень твердый,

Кто шел на муку за своих врагов! 6 Тема для Кюхельбекера не была исчерпана: в романе "Последний Колонна" он вновь возвращается в "вечному жиду". Оригинальность мышления Кюхельбекера заключается в том, что он был убежден в историческом воплощении и перевоплощении Агасвера.