Парадоксы военной истории

Используя свое стратегическое положение в непосредственной близости от Гибралтарского пролива, современные корсары североафриканского побережья занимались прибыльным бизнесом: они беспощадно грабили проходящие суда. Стремясь защитить торговлю в Средиземном море, европейские государства время от времени пытались усмирить корсар. Они нападали и разрушали укрепленные города и базы берберийских разбойников. Но это не меняло общего положения дел. Европейцы были слишком заняты постоянной междоусобной борьбой. Они не считали возможным отправлять корабли и тратить свои силы на борьбу с африканцами, которых презрительно называли «песчаными бандитами». Считалось, что от грабителей берберийского побережья лучше откупиться, выплачивая им дань. В более благопристойной терминологии это называлось субсидировать их правителей, баев и пашей. Ни один из пиратских правителей никогда не называл суммы получаемой им подати: «То ли стыд, то ли расчет, — писал, американский посол во Франции Т. Джефферсон, — заставляют их держать это в секрете». Однако известно, что только в течение последней четверти ХУШ века ежегодная дань, выплачиваемая Францией одним лишь алжирским правителям, составляла около 20 тыс. долларов. Дань, получаемая от Испании и Великобритании, была еще больше.

Естественно, от пиратов страдали и американские колонии. В 1625 году, всего через пять лет после высадки в Плимуте первых пилигримов, один из них, некто Фатерс, потерял в Средиземном море два судна. Их захватили марокканские пираты, поработившие и их экипажи. Два сына нью-йоркского купца Я. Леизера и еще восемь человек команды его судна «Пинк» также были захвачены алжирскими пиратами в 1678 году. Нью-йоркские церкви начали собирать пожертвования в качестве взноса в назначенный за них выкуп. Денег собрали даже больше, чем требовалось. Пленников выкупили, а излишки пошли на строительство Троицкой церкви, что и сегодня стоит на Бродвее.

И все же в течение почти всего XVIII столетия дань, уплачиваемая Британией североафриканским пиратам, являлась одновременно и прикрытием для ее колониального судоходства. Американская торговля в Средиземном море процветала. К 1776 году средиземноморские порты ежегодно посещало более 80 американских судов. Из Америки Жители Средиземноморья получали почти четверть сушеной и соленой рыбы, шестую часть зерна и муки, значительную часть риса, в основном из Южной Каролины. Война за независимость положила конец всякому британскому прикрытию, защищавшему американское судоходство от берберийского грабежа. Теперь янки в Средиземном море стали до такой степени свободными и самостоятельными, что думать о защите собственного торгового судоходства приходилось самим. Эта задача и стала после победы в Войне за независимость, по существу, первой боевой задачей американского флота. Не могла она не волновать и капитан-командора флота Соединенных Штатов Поля Джонса.

В конце 1787 года Джонс направляет личный меморандум по этому вопросу министру иностранных дел и военному министру Франции: «Грабительские действия дея Алжира в отношении торгового судоходства в Средиземном море, безнравственный захват его пиратами рабов и заложников, циничные и бесстыдные ответы дея на все протесты европейских государств — все это является достаточным основанием, чтобы объявить дею войну и вторгнуться в пределы его территории. Иного выхода нет, даже Англия не может обеспечить христианам безопасного судоходства в Средиземном море. После свержения дея и лишения его военной силы оккупация Алжира для Франции не составит труда. Таким образом, примененная однажды сила позволит Франции распространить свое влияние и христианство на все северное побережье Африки».

Известно, что меморандум Джонса попал не только к адресатам, но к королю Франции Людовику XVI. Кто знает, так это или не так, но вполне возможно, что именно он и натолкнул короля на идею предложить Екатерине II пригласить Джонса на русскую службу. По крайней мере, именно после своего меморандума Джонс и получает приглашение от русской императрицы.

Адмирал Российского флота

На второй день после приезда в Петербург Джон Поль Джонс был приглашен ко двору. Его приняла Екатерина II. Прием состоялся в роскошном Царскосельском дворце. Из кабинета царицы капитан-командор флота США, практически так и не успев стать на царской службе генерал-майором, вышел контр-адмиралом Российского флота. «Императрица приняла меня с самыми лестными почестями, большими, чем, вероятно, может похвастаться какой-либо другой иностранец, поступающий на русскую службу», — писал Джонс своему другу П. Лафайету. Встречаться с Екатериной II адмиралу привелось не раз: «Ее Величество часто разговаривала со мной о Соединенных Штатах, она убеждена, что американская революция не может не породить другие и не оказать влияние на каждое правительство». Кстати, именно Джонс первый привез в Россию уже принятую, но еще не вступившую в силу Конституцию США.