Параллельность

– Семь лет назад, как я уже сказал, всё только начиналось, а, точнее, началось всё задолго до этого, когда мегаполисы стали усиленно расти. Я часто бывал в этом мире в то время. Молодой, только начинал работать на Королевство, мне было двадцать лет, сейчас уже шестьдесят. Сорок лет я был свидетелем того, как всё здесь менялось. Было и радостно, и грустно наблюдать за развитием городов: каждая новая постройка была всё современнее и необычнее. Сколько восторгов было! А вместе с ними и разочарований… Представьте, был парк, где люди проводили свои выходные. Скоро от него отщипнули небольшую территорию и построили здание в сто этажей. Горожане немного повозмущались, но потом всё как-то забылось, стёрлось из памяти, и этот дом уже стали воспринимать как данное. Проныры в это время не спали. Когда они поняли, что народ утих, мигом выстроили ещё три дома, и парка будто и не бывало. Никто глазом не успел моргнуть. Этот парк только пример, который я выбрал для вас, чтобы объяснить ситуацию. Таких примеров огромное множество. Так, как здесь, происходило на всех свободных от застроек местах в каждом городе больших и маленьких стран. Постепенно, успокаивая бдительность граждан, проныры застраивали территории всё плотнее и плотнее. Города настолько разрастались, что начинали занимать территории поистине тихих мест, которые раньше назывались пригородами. Они наполняли их своим гамом и погружали в суету мегаполиса. Деревни тоже уменьшались. Население резко выросло. Люди стали появляться будто из ниоткуда. Каждый построенный дом заселялся полностью, не было ни одной квартирки, ни одной комнатки, которая бы пустовала. На улицах тем более нельзя было уединиться. Свободного места стало настолько мало, что граждане чуть ли не тёрлись друг о друга на улицах. Вы же понимаете, что ещё увеличилось вместе с ростом населения? Количество фабрик, автомобилей, а следовательно, и газов, выхлопов, ядов. В общем, вы и без меня знаете, какова обратная сторона медали. Если учесть, что деревни становились всё меньше, а потребности людей росли, нетрудно предположить, откуда стали браться продукты. Химия, синтетика, которую вы увидели в магазине – вот реальность. Я не знаю, можно ли здесь найти хоть что-то природное. Самое страшное в этой ситуации то, что люди продолжали спать. Они ели все эти продукты, да что там говорить, и сейчас продолжают есть, смотрели за тем, как дельцы вырубают их последний воздух и распространяют по всей территории смог от фабрик. И, повторюсь, это коснулось каждой страны этого бедного мира. Потом, когда стало совсем плохо, люди одним глазом начали отходить от спячки. Когда я говорю, что всё началось семь лет назад, я имею в виду их неудачную попытку бороться за свои права. Граждане оглянулись по сторонам и поняли, что их ведут куда-то не туда. Те, кто постарше, жалели, что не отстояли свои права раньше. Те, кто помоложе, хотели сохранить хотя бы то, что осталось. Тогда и начались митинги. По улицам повалили толпы, кричащие о пощаде, но что должны были сделать власти? Повалить дома? Остановить фабрики? Они были бессильны. Наученные своей горькой судьбой, люди впредь стали отстаивать свои права, и на каждое волеизъявление государства тут же находились протестующие. Митинги могли длиться один день, затягиваться на месяц, два и больше. Тогда они перерастали уже в войну. Люди были готовы на что угодно, лишь бы не допустить, чтобы кто-то снова пренебрёг их правами. Так они пытались бодрствовать, но при этом продолжали спать, если вы понимаете, о чём я. Не будем забывать, что города продолжали расти. Многие страны уже не видели у себя возможности развиваться дальше. Хуже всего было, когда они находили эту возможность у других стран. Они пытались или подчинить другие народы себе, или захватить их территории. Так митинги подкрепились настоящими войнами, которые каждый раз начинались вновь, не успев прекратиться. Иногда враги старались просто припугнуть своих жертв, чтобы подчинить их себе, иногда устраивали террор, чтобы не только припугнуть, но и освободить немного места для своих граждан. На них нападали в ответ. В итоге мир погрузился в хаос.

«Окраинный район. На ступеньках около дымящей фабрики сидел Фрэнк. Он был в синем, измазанном грязью комбинезоне и смотрел на закат. В нём виделось что-то прекрасное, но это прекрасное было так недостижимо. Вот небо, оно далеко-далеко, а вот он, сидит на пыльном крыльце.

Дверь открылась, из-за неё выглянул ещё один чумазый работник фабрики. Он сделал жест и позвал Фрэнка. Сказал, видимо, что перерыв закончился.