Паранойя. Маскарад (СИ)

Улица была объята огнями полицейских мигалок, всё мерцало и светилось, будто на Рождество. Уже подъезжали пожарные машины, точно знали, что их помощь здесь потребуется. Вокруг уже поставили оцепление, машины продолжали подъезжать и подъезжать, будто каждый патруль в городе был направлен в Дрешер.

Даже когда меня вывели, я продолжал вырываться и безумно вопить. Я обязан был сжечь это место дотла, убедиться, что всё сгорело. Я желал только жечь, жечь, жечь! Когда меня приковывали к кушетке в карете скорой помощи уши заполнял этот жуткий вопль, неестественный, странный крик.

Я с трудом смог понять, что это мой охрипший голос.

Эпилог, финальное межглавие и интерМеццо

Эпилог.

Рубашка смирительная, глаза грустные.

На белом потолке были две трещины. Теперь я целыми днями пялился только на них.

Первая трещина напоминала мне Амазонку, она была широкой, ветвистой, с гладкими и полукруглыми линиями. Вторая была прямая, как молния, темнее и острее. Если сильно зажмуриться, трещины пересекались и рисовали мне картинки, образы.

В палате был телевизор, но смотреть его я не хотел, боялся новостных передач, а пульт мне не давали. Дотянуться до него самостоятельно я тоже не мог, запястья были прикованы к металлическим поручням кушетки. Ещё был маленький и потрепанный радиоприемник, который иногда включали, позволяя послушать тарахтение ведущих.

Уже два дня с тех пор, как я пришёл в себя в больничной палате. Вставать мне запрещали, на вопросы никто не отвечал. Медсестры сторонились от меня и вели себя так, будто меня и не было, врача я всего-то раз и видел. Персонал просто отказывался со мной разговаривать. Я пугал их.

Оставалось только ждать.

Я услышал, как дверь палаты открылась, и стук каблуков по кафелю. Это был не медперсонал, это я понял сразу. Мужские строгие туфли, уверенная походка.

Мужчина в черном костюме обошел палату, взял пульт от койки и приподнял спинку, переведя меня в полулежачее состояние.

На вид ему было под пятьдесят, гладко выбрит, черный галстук, белая рубашка, полноват, стальной блеск в глазах. От него несло федералами за милю.

– Привет, Влад. – Сказал он и сел напротив меня. – Специальный агент Джозеф Лафрент, ФБР.

Я ему не ответил.

– Молчишь? Ну пусть будет так, меня устраивает. – Усмехнулся он и положил себе на колени коричневый кожаный портфель. – Это твоё дело. Толстенькая папка, а? Ты знаешь в чем тебя обвиняют?

Мне сказать было нечего, я перевел взгляд на знакомые трещины на потолке.

– Хм… Без показаний ты только усугубляешь свою ситуацию, ты же понимаешь?

Я продолжал молчать.

– Тогда, давай так, я расскажу тебе всю историю, от начала и до конца, а ты помолчишь. Если ты с чем-то не согласен, то скажи, окей? – Хищно ухмылялся он. – Видишь ли, я пообщался с психиатром, с которым ты тоже отказался разговаривать, свидетелями и твоими бывшими коллегами, так что картинка уже вырисовывается. Готов послушать? Хорошо, будем считать, что да. Итак, с чего начать? С того момента, как твой котелок дал трещину в Дистант сити? Нет… Это будет слишком длинный рассказ. Давай начнем с того момента, как ты окончательно спятил, да? С момента, когда вы с напарником приехали на вызов по странному убийству. У жертвы было повреждено лицо, так? Ты, кстати, был пьян, а детектив? Кто же приезжает на место убийства бухим... Наверное, ты думаешь, откуда этот урод это знает? Вот откуда, – он помахал листом бумаги у моего носа, – показания! Твой перегар почувствовали все присутствующие, судмедэксперты, офицеры в оцеплении… Кстати говоря, все последующие дни расследования ты трезвым так и не был, поэтому я не буду акцентировать на этом внимания. Ты только взгляни, вот! – Он протянул толстую кипу бумаг. – Это всё показания твоих коллег и случайных свидетелей, о том, что ты был нетрезв при исполнении служебных обязанностей. Ты даже допросы умудрился проводить пьяным!

Он тяжело выдохнул и заговорил более спокойным тоном.