Парапсихология - трюк или реальность

И последнее. Насчет извечного вопроса, предусмотрительно раздававшегося и прежде, да и теперь: сведем мы эти феноменальные возможности психики к материальным явлениям или нет? Давайте, в конце-то концов, перестанем ставить условия материальности непременным условием научности. Академик Б. В. Раушенбах лучше всех из присутствующих знает, что есть глаз телесный, который работает "на прием", и глаз духовный, который работает "на выдачу". И с помощью никаких ухищрений, никаких новейших данных, связанных с анатомией глаза, мы не сможем "вывести" ни Рублева, ни Микеланджело, ни Моне... Никого! Как не "выведем" и смену способов восприятия окружающего, которое происходило и происходит в истории человечества. Точно так же, как из биомеханики и физиологии человеческого тела мы не "выведем" танца Плисецкой. Ведь еще Пушкин говорил: "душой исполненный полет". Душой, а не ногами!

М. Г. Ярошевский:

РАЗРЕШЕНО ВСЕ, ЧТО НЕ ЗАПРЕЩЕНО.

Чем объясняется огромный научный интерес к исследованиям Ю. В. Гуляева и Э. Э. Годика? Тем, что они получили убедительное научное обоснование загадочным явлениям человеческой психики. Если пойти этим путем дальше, то феномены будут все больше и больше укладываться в исторически сложившуюся парадигму.

На протяжении века не затихает спор: психоанализ - наука или нет? И хотя существует психоаналитическое сообщество, поддерживаемое миллионами людей, и психоанализ повсюду излагается в учебниках, однако среди академических психологов до сих пор господствует мнение, что это не наука, а вера. А где вера, там остается молиться...

Поэтому вопрос о том, что есть наука, а что - не наука, должен рассматриваться и в историческом, и в социокультурном аспекте. Для той среды, в которой психоанализ возник, он рассматривался, несомненно, как наука, дающая эффект. Иное дело социокультурный аспект нашей страны: в 20-х годах психоанализ считался наукой, а в 30 - 40-х был отнесен уже к лженауке, идеализму, не совместимому с материализмом.

Как историк науки, я хотел бы привести некоторые факты из своей жизни, которые могут быть небезынтересны.

В 50-м году я был председателем комиссии, которая обследовала Вульфа Григорьевича Мессинга. Он бежал в СССР из Польши за несколько часов до вступления в нее немецких войск. Как он мне сам говорил - предвидел, вроде болгарской Ванги, вторжение... Но, думаю, это так носилось в воздухе, что не нужно быть провидцем, чтобы понять грядущее. У нас поначалу его никто не признавал, считали жуликом, авантюристом. В Институт философии АН СССР, где я работал младшим научным сотрудником, пришел человек с огромной шевелюрой и с отношением от Управления цирков в руках, умолял выдать ему какую-нибудь справку, что показываемое им - не жульничество и не махинация, а зрелище, достойное публичной демонстрации.

Известные психологи, работавшие в одном секторе со мной, заниматься проверкой посетителя-мага категорически отказались, а я, отчаянный эмэнэс, которому терять, в сущности, было нечего, согласился. Присутствовал на опытах, бывал у него на квартире. Подолгу с ним беседовал, изучал огромную папку с отзывами о его демонстрациях.

То, что реально я видел в его опытах, все укладывалось в традиционное классическое представление об идеомоторных актах. Меня поражала его чрезвычайно высокая чувствительность к незаметным движениям и, что самое удивительное (и на что обычно не обращают внимания), его обостренное обоняние.

Однажды мы сидели у него дома на Песчаной (он жил на 5-м, кажется, этаже), и вдруг Мессинг говорит: "Сейчас в подъезд входит знакомый". Через минуту раздается звонок...

Я спрашиваю: "Как вы узнали?"

Он всяческим образом уходил от ответа, потом признался: "По запаху..." Его обонятельная чувствительность была поразительной. Так собаки, находясь в нескольких километрах от разыскиваемого объекта, могут "унюхать" его.

Опыты с Мессингом проходили в малом конференц-зале института. Жюри дало такое, например, задание: у одного философа, сидящего в 12-м ряду, достать из кармана маленькую виселицу (?!), а у другого, сидящего в 20-м ряду, взять газету с изображением одного политического деятеля (предаваемого в ту пору анафеме), вырезать его портрет и... повесить на ту виселицу. Мессинг все это сделал.

Словом, виденное мною вполне укладывалось в традиционные представления об идеомоторных актах, о субсенсорной чувствительности.

Об этом я написал в заключении, и тогда Мессингу разрешили выступать! Но при условии: перед каждым концертом должен зачитываться мой пространный трактат. Недавно опубликованы воспоминания Вульфа Григорьевича, в них полностью приведен тот текст. Насколько мне известно, знаменитый артист избегал разговоров о каких-либо своих феноменальных способностях, выходящих за пределы того, что укладывалось в выданную ему справку с естественнонаучным объяснением.

Михайлов Ф. Т.:

ОРГАНИЗМ ЧЕЛОВЕКА - ОРУДИЕ ЕГО ДУХА.