Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков

Но факт остается фактом. Как рассказывал потом Макс, он, заметив, что вражеский истребитель пристроился к «Дорнье» сзади точно посередине, навел свой пулемет в цель, взяв за косвенные боковые ориентиры разнесенное хвостовое оперение бомбардировщика. Он не знал, обучают ли подобному в летных школах и училищах, он вообще не знал, чему там обучают, а просто действовал чисто интуитивно. По его словам, он даже на гашетку нажимал, выдыхая воздух из легких, словно стрелял из винтовки, а не из авиационного пулемета.

Первая очередь целиком прошла мимо, не причинив «Мессершмитту» никакого вреда. Макс, провожая взглядом исчезающие в небесной дали трассеры, скрежетал зубами и продолжал упорно ловить в перекрестье кольцевого прицела фашистский истребитель, не обращая внимания на возобновившийся огонь со стороны противника.

За что и был вознагражден, поразив своей третьей по счету очередью вражеский самолет! Около десяти бронебойных пуль калибра тринадцать миллиметров попали точно в кабину пилота, буквально разорвав грудь летчика в нескольких местах.

Потерявший управление истребитель «клюнул» носом и вошел в крутое пике. Ведомый, очевидно решив, что напарник выполняет какой-то маневр, устремился следом. И тем самым стал мишенью для сержанта Воронина, контролировавшего заднюю нижнюю полусферу!

Федор, хотя его место и находилось под фюзеляжем, видел, что Макс поразил первый вражеский самолет. Предугадав возможные действия пилота второго истребителя, он прильнул к прицелу и открыл упреждающий огонь в тот момент, когда нос начавшего пикирование «Мессершмитта» только приближался к зоне поражения.

Самолет словно прострочили гигантской швейной машинкой! Отлетевшие от его крыла и фюзеляжа куски металлической обшивки вызвали у Федора бурю восторга.

– Получил, фашист, гранату! – радостно закричал он.

Вероятно, пули повредили также и двигатель истребителя, потому что, выйдя из пике, он резко потерял скорость. Оставляя за собой черный шлейф дыма, подбитая машина, едва не касаясь верхушек деревьев, медленно удалялась в сторону Варшавы. Между тем самолет, сбитый Максом, ярким факелом пылал на картофельном поле.

Такая картина предстала перед глазами обер-лейтенанта Вайденбауэра и его ведомого, чьи истребители, заложив вираж и оказавшись спиной к солнцу, почти синхронно легли на боевой курс.

– Ганс, они сбили Курта, и я нигде не вижу следов его парашюта! – раздался в шлемофоне прерываемый помехами голос Хешфера.

– Тебя понял! Прикрой, атакую!

Вайденбауэр заходил на цель почти в лоб, но все же немного сверху, почти неразличимый на фоне яркого солнца. Дистанция стремительно сокращалась. Еще немного, и он изрешетит «Дорнье» и всех находящихся в нем. Это будет месть за Курта!

Отто фон Камп и Андрей Седов внимательно следили за перемещениями оставшейся пары «Мессершмиттов».

Андрей, сдувая с лица крупные капли пота, крепко сжимал рукоятку пулемета, нетерпеливо ожидая, когда истребители приблизятся на расстояние наиболее эффективного огня. Его сознание словно разделилось. Одна часть испытывала страх, рисуя в богатом воображении страшные картины изувеченных авиационными снарядами человеческих тел. Не зря говорят, что ожидание смерти подобно самой смерти. Другая же часть, несоизмеримо большая, рвалась в бой! И чем ближе был враг, тем меньше боялся Андрей. Его глаза горели неукротимой жаждой борьбы и победы! Ведь только сильные духом могут побеждать!

Отто тоже боялся. Но, в отличие от Андрея, он не мог себе позволить внешне выражать волнение и охватившее весь его организм страшное внутреннее напряжение. Все чувства и нерастраченную энергию он вложил в свои руки, сжимавшие штурвал. Сейчас от его опыта и мастерства зависело, будут они жить или умрут!

Обер-лейтенант Ганс Вайденбауэр, напротив, не испытывал почти никаких эмоций. Конечно, немного жаль Курта, который, скорее всего, погиб. Но, значит, такая у него судьба! Что действительно волновало Вайденбауэра, так это возможный ущерб, который будет нанесен его репутации в случае неудачного исхода боя. Поэтому он должен не просто подбить, а разнести на куски этот проклятый бомбардировщик, которым управляет обер-лейтенант фон Камп!

Что касается Хешфера, то он привык четко исполнять приказы и держался позади командира, прикрывая ему спину.

Неожиданно «Дорнье» задрал нос и стал набирать высоту, совершенно откровенно подставляя под удар свое «брюхо».

– Не ожидал такого подарка, господин барон! – воскликнул Вайденбауэр, готовясь через несколько секунд открыть разящий огонь сразу из всех пушек и пулеметов и покончить с противником. – Я считал тебя умнее!

Задача значительно упрощалась. Атакуя бомбардировщик на встречных курсах спереди и немного снизу, Вайденбауэр попадал в так называемую «мертвую зону», куда не могли достать бортовые пулеметы «Дорнье».

«Если не собью его сразу, то, набрав высоту, сделаю полупетлю с переворотом и вторым заходом превращу в решето!» – мгновенно решил Ганс, чувствуя, как презрительная улыбка расползается по его лицу.