Парашюты над Вислой

Савушкин показал стволом пистолета — руки, дескать, подымите! Хлопцы подняли руки, обреченно глядя на своего пленителя.

— Сконд бендзете, хлопаки? — Савушкин понимал, что его вопрос очень далёк от правил польского синтаксиса, но тут уж не до филологических изысков…

Хлопцы молчали, лишь на глазах того, что был поменьше ростом — в свете луны блеснула слеза.

— Товарищ капитан, хто стрелял? — из темноты появился сержант Костенко, держа наизготовку свой автомат.

— Rosjanie? — изумился тот, что повыше.

— Zdrajcy! — с ненавистью бросил малорослый.

Савушкин вздохнул.

— Не, хлопаки, мы не здрайцы, мы бежали з лагеря. Пробираемся к своим. Естемы вязньями, идземо на всхуд. До Червоной армии… — Вот же чёрт, и как же их угораздило на этих мелких поляков наткнутся!

Младший, глядя с ненавистью на Савушкина, прохрипел:

— Chcesz nas zabić — zabij. Nic ci nie powiemy! — и добавил, чуть тише: — Szkoda, że cię nie zabiłem!..

Савушкин вздохнул.

— Вот что, хлопцы. Забеж свои карабины и идзь. Не потшебны вы нам. Але не пшеншкоджай нам! Розумешь? — Заправил «парабеллум» в кобуру, поднял обе винтовки (оказалось — обычные маузеровские «курцы»), выщелкнул из них затворы, засунул их в карман бриджей, а сами карабины протянул стрелкам.

Пацаны изумлённо переглянулись, растерянно посмотрели на Савушкина — и тут же, подхватив своё оружие, со всех ног кинулись в лес.

Костенко откашлялся.

— Товарищ капитан, а може, зря вы их?…

— Костенко, я слушаю твои предложения. — Сухо ответил Савушкин.

Сержант пожал плечами.

— Та бис его знае, товарищ капитан… Пацаны совсем! Шо они тут в лесу робили?

— Что-то охраняют. От немцев. Или от своих, которые иногда хуже врагов… Поэтому меняем дирекцию движения, уходим отсюда строго на юг. Второй раз я этим балбесам мишенью быть не хочу! — Помолчав и едва заметно улыбнувшись, добавил: — Фуражку мне угробили, черти. Где тут её найдёшь… Хорошо я пилотку захватил офицерскую. — Помолчав, продолжил: — Но знаешь, Костенко, что меня во всём этом представлении обрадовало?

— Шо, товарищ капитан?

— Что польские мальчишки до смерти ненавидят немцев и готовы их убивать при любой возможности. А это значит — Польша жива, Костенко! Эти пацаны вернули мне веру в поляков — хоть по стрелковой подготовке я бы им поставил жёсткий «неуд»…

Глава вторая

В которой главный герой убеждается в том, что призыв Маяковского к штыку приравнять перо — имеет под собой основание, и что филология на войне — иногда важнее винтовки…

Пробираться ночью через лес — то ещё развлечение, а если с двумя тяжеленными грузовыми мешками, то это — импреза, как говорят поляки, вообще за гранью добра и зла…

Через три часа изматывающей борьбы с густым подлеском, рухнувшими от старости и наполовину сгнившими елями и соснами, цепкими кустами можжевельника и нарастающей усталостью, когда в просветах меж деревьями начало светлеть небо на востоке — Савушкин, в очередной раз глянув на компас, скомандовал:

— Всё. Привал! Час на отдых!

Котёночкин, последние двадцать минут шедший в дозоре и потому наименее уставший — тюки несли вдвоём, пятый, постоянно меняясь, шел впереди — спросил:

— Далеко ушли?

Капитан недовольно буркнул:

— Вёрст семь, от силы… — Затем, отдышавшись, приказал: — Костенко, сыпани ещё разок табаку на наш след. Собак, конечно, тут у них нет, но бережёного Бог бережёт…

— Зробымо, товарищ капитан! — И Костенко, достав из-за пазухи специально для этой цели припасенный кисет, отошел на десяток шагов назад и щедро сыпанул добрую жменю махорки на траву и черничник, которым заросла вся пуща.

Разведчики без сил повалились на мешки.

— Котёночкин, десять минут бди. Потом на смену буди меня. Если усну… — Капитан пристроился к торцу мешка, поправил на животе кобуру с «парабеллумом» и попытался задремать. Ничего не получалось — мысли бурлили в голове и никак не хотели успокаиваться. Какой уж тут сон…

Итак, каковы будут их дальнейшие шаги? Устроить базу в пуще и с неё совершать наблюдательные рейды на основные дороги? Этот вариант в Быхове казался идеальным — реалии же показали иное. Кампиносская пуща — она только по названию пуща, с той же Налибокской, куда их десантировали в прошлый раз — не сравнить! Да и Польша — не Белоруссия… Нет, не годится. Оставаться здесь — обречь себя на провал, это — капкан. Вокруг полно деревень, поляки шастают тут даже по ночам — эвон, его чуть не подстрелили! — и наверняка их парашюты видели не только те двое подростков… Капкан. Западня. Немцы, скрывающиеся в лесу от немцев — это сюрреализм какой-то, любой поляк, обнаружив их — а их обнаружат, вопрос ближайших двух-трёх дней — немедля донесет местным властям или в немецкую комендатуру. Или известит местную ячейку Армии Крайовой, или как у них тут называются территориальные подразделения этой подпольной армии? Не важно. Важно, что о них вполне могут узнать бойцы АК. И все их усилия пойдут псу под хвост… Не, надо искать другой вариант…