Парасомния

Август открыл глаза. Перед ним дремал Джонатан Гейл, сложив ногу на ногу. Вагон, в котором они сидели, успокаивающе качало из стороны в сторону. Отсутствие света создавало подходящую атмосферу для спокойного сна. Паровоз набирал скорость. Август отложил книгу и встал, чтобы проверить, насколько тело слушается его. Оно в точности выполняло все его движения.

– Доктор Морган, простите, я задремал, – Джонатан смотрел на него с недоумением. – Почему вы встали?

– Решил немного размять ноги, мистер Гейл, и будет лучше, если вы не будете называть меня доктором.

– Почему же? После того, что вы сделали, будет странным приуменьшить ваши заслуги!

– После того, что я сделал? – тихо повторил Август.

– Именно!

– А что я сделал?

Джонатан с удивлением посмотрел на своего спутника, словно увидел его впервые.

– С вами все в порядке?

Август на мгновение задумался, оставив дворецкого без ответа.

– Мы едем в Литл Оушен?

– Мы едем в Дарем, а оттуда в Лондон, – осторожно ответил дворецкий.

– Я поборол болезнь?

– И мы благодарны вам за это.

Август сел на место, приложив ладонь к губам. Последнее, что удавалось вспомнить, это бар, в котором он встретил странного старика. Были еще воспоминания, но слишком смутные, исчезающие с каждой секундой, как неприятный сон, к концу дня, о котором ты уже вспомнить не можешь.

– Мистер Гейл, прошу меня простить, последние дни выдались тяжелыми, моя память играет со мной злую шутку.

– Понимаю, Вам пришлось тяжело.

Август закрыл глаза и откинул голову, в которой нарастала пульсирующая боль, возникшая из-за неудачных попыток вспомнить последние дни. Обрывками ему удавалось что-то вернуть из забытья, но этого было недостаточно. Такое могло случиться из-за бессонных ночей, из-за сильных ударов по голове. По крайней мере, это могло случиться из-за ужаса, который был заблокирован в памяти, чтобы не травмировать психику.

Путь домой обнадеживал, пусть и выглядело все это странно. Сейчас стоило расслабиться и побороть нарастающую головную боль, иначе позже будет гораздо хуже. Мысленно Август постарался перенести себя в свое место, но почему-то ему этого не удавалось. Пляж в его фантазиях пустовал. От усилий голова разболелась сильней, еще и сладкий запах, появившийся в воздухе, усугублял положение.

Букет нарциссов лежал на дорожной сумке Августа Моргана. Он не заметил его в первый раз, когда открыл глаза, но сейчас букет явно намекал на свое присутствие.

– Цветы, откуда они? – спросил Август.

– Ваша память заставляет меня переживать, – Джонатан посмотрел на цветы. – Вам вручила их Саманта, в память о чудном месте Литл Оушен, – дворецкий закончил предложение с улыбкой.

– Саманта?

Поезд сбавил ход. Они приближались к промежуточной станции, на что указывали фонари вдалеке.

Дверь в купе открылась, впуская из темного пространства проводника поезда. Он был таким невероятно высоким человеком, что ему пришлось согнуться пополам, чтобы попасть внутрь. Если бы их поставили для сравнения рядом с Августом, то доктор доставал бы лишь до его пояса. Он не был большим, только неестественно вытянутым, с длинными худыми конечностями, обтянутыми старой формой.

Август смотрел на него с удивлением, опасности он не вызывал.

Проводник вошел, оставшись в согнутом положении так, что ему пришлось собой закрыть весь потолок и нависнуть над пассажирами. Сперва он повернулся к дворецкому и тихим басом обратился к нему:

– Вы звали?

– Да, милейший, мы бы желали выпить чаю.

Проводник повернулся к Августу и приблизил лицо, которое скрывали тени.

– Что-то еще?

Августу пришлось вжаться в кресло, чтобы не вдыхать отвратительный запах изо рта. Пахло стухшим мясом. От такого у всякого пропадет аппетит и даже чай вряд ли будет к месту.

Состав приближался к станции. Фонарный свет проникал в каждый вагон, поочередно освещая пустующие купе. Один из лучей добрался и до купе, в котором находился Август, и пробежался по лицу проводника, на мгновение превратив его в подобие фонаря из тыквы. Часть света провалилась в дырки на лице, следы жизнедеятельности личинок, и осветил череп изнутри.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы Август увидел истинное лицо проводника – лицо трупа, почившего годы назад. Джонатан Гейл тоже изменился, попав в диск света, в этот момент он оказался скелетом, на котором небрежно висела старая одежда дворецкого. Когда свет ушел, вернулись привычные образы.

«Снова сон…», – осознал Август, и все прекратилось. Нет, вагон, в котором он ехал, по-прежнему существовал, как и его спутники: темная сущность, сбросившая личину дворецкого, и огроменный проводник, закрывающий своим телом большую часть купе. Остались и цветы, источающие ядовитый мертвецкий запах. Пропало лишь окружение за окном, не было фонарей, дарящих спасительный свет, исчезли рельсы со шпалами, на которых колеса состава отбивали мирный звук. Вагон оказался в пустоте.