Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

Опыт показывает, что круг возбудителей болезни шире, чем это было показано выше. Зависть, злоба, ненависть, гнев и прочие отрицательные состояния души человека в немалой степени воздействуют на его здоровье (I, 218). С нарушением духовного равновесия все существо человека, включая и его тело, испытывает влияние поврежденного духа (I, 218), что обязательно отражается на здоровье. Повреждения такого рода могут вызывать наши мысли, чувства и воля, направленные на зло. Болезнетворный эффект оказывает даже обычное мнение, эта «мать речи», хранящееся до поры до времени в нашем сознании. Наконец, многие болезни бывают вызваны духом, который поселяется в нас с согласия нашей воли (I, 219). Большую опасность для человека представляет не только воображение недобрых людей, мысленно рисующих объект своей ненависти, но и те фигурки, которые злые люди лепят со своих недругов. В данном случае имеется в виду вредоносное колдовство, когда повреждения, наносимые восковой фигуре переносятся на изображаемый объект, а в более широком смысле признается сила «нигромантии», или черной магии, в основе которой лежит злая воля человека (I, 220/21). В перечень причин болезней входят проклятия и злые слова (I, 221). Не следует недооценивать также злые помыслы. Во сне многие помыслы и мечтания, направленные против других людей, часто воплощаются в особую сонную реальность. Дух спящего недоброжелателя летит к своему противнику и «непознаваемым образом во сне» вредит ему. Это болезненное воздействие оказывают «слова, которые, возможно, без твоего ведома были произнесены тобой во сне. Ведь всем известно, что мечтам завистливого человека свойственно сбываться» (I, 223). Злые духовные влияния очень часто осуществляются бессознательно, однако добровольное принятие недобрых, завистливых помыслов и свободное желание нанести вред ближнему все же играют существенную роль (I, 219).

Несмотря на силу и действенность злобных намерений, человек не должен забывать, что любая болезнь посылается ему Богом для испытания и очищает его. Ее можно назвать бичом Божьим, выбивающим из больного все дурное и греховное (I, 226). Такой подход напоминает нам о «хрупкости» человеческого существования. Болезнь словно бы говорит о том, что «все наши дела и проблемы – ничто перед Богом, что мы не пришли в глубокое познание вещей и не ведаем истины, что наши знания и возможности слишком ничтожны, чтобы ими хвалиться. Но, с другой стороны, правильно относясь к болезни, мы свидетельствуем, что в руках Божьих находятся и наше здоровье, и наша болезнь. И коль скоро Господь послал нам это испытание, Он уже заранее создал и лекарство для нашего выздоровления» (I, 226). В описании Гогенгеймом конкретных случаев болезней и постановке диагнозов определение болезни как «наказания Божьего» не встречается. Чаще всего об этом говорится в сочинениях о чуме. Следует особо отметить, что Гогенгейм резко критикует врачей, которые, воспринимая болезнь пациента как кару Господню, прикрывают этим собственную некомпетентность или под предлогом справедливости наказания, ниспосланного больному, отказывают ему в лечении. В сочинениях о чуме высказывается мнение о том, что «кара Господня» распространяется не столько на отдельного человека, сколько на общество в целом, вследствие чего эпидемию нужно рассматривать в эсхатологическом и социальном контексте. Точка зрения, предписывающая считать болезнь наказанием Божьим, напрямую связана с распространенным в ту пору мнением о беззащитности и ограниченности человеческого существования. В терапевтической практике сравнение болезни с очистительным огнем иллюстрирует отсутствие в ту эпоху точного медицинского знания о временных границах различных болезней. «Подмечено, что все наши болезни излечиваются в определенный день и час, независимо от нашего желания. Это подтверждает мнение, что ни один врач не знает времени окончания болезни. Жизнь и здоровье больного находятся в руке Божией, а болезнь является своего рода очистительным огнем» (I, 226). То, что санкт-галленский бюргер Каспар Тишмахер во время лечения контрактуры руки у его сына стал выражать недовольство, свидетельствует о непонимании им этической составляющей болезни.