Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

В третьей главе обратите внимание на учение о сигнатурах. Они лучше, чем что-либо другое в мире, показывают величие творения Аллаха, его всеохватывающую мудрость, проявляющуюся в многообразии языков, красок, форм и вкусов. Об этом написано уже в Коране. Аллах дал врачу знаки и разумение того, какими средствами лечить те или иные болезни. Я употребляю в своей практике многие рецепты, изобретенные Баракальсусом, однако при этом неизменно помню о Творце всего сущего. Да, Штюхели бен Штюхели! Средство от чрезмерного потения состоит из трех частей эссенции винного камня, или тартаруса, как он назван в «Парамируме», и пяти частей серной эссенции. Все это следует перемешать и затем подвергнуть дистилляции в тыквенном сосуде. [141] Если же вы как гость, непривычный к местным условиям, вдруг начнете страдать поносом, я вам посоветую рецепт, составленный Баракальсусом.

Его выдающиеся достижения, Штюхели, особенно ярко проявляются в учении о соли и ядах. Я даже написал об этом: «По учению Баракальсуса, субстанция соли устраняет гниение и обладает консервирующим действием. Поэтому ежедневно следует принимать внутрь по три капли духа соли. Этот дух сохраняет тело человека от гниения и устраняет продукты гниения» [142] . Что же касается критики Галена, я иду в этом вопросе даже дальше Баракальсуса, поскольку, по моему глубокому убеждению, галеновские рекомендации по употреблению наркотических средств никуда не годятся. Пациентам, жалующимся на слабость или бессонницу, я рекомендую изменить образ жизни, в то время как Гален, этот врачеватель симптомов, предлагает употреблять наркотические средства, которые содержат в себе яд. Кроме того, я применяю в этом случае рецепт Баракальсуса. Он смягчает боль и успокаивает члены тела. [143]

Ибн Саллум на секунду прервал свою триумфальную речь и сделал маленький глоток кофе. Воспользовавшись паузой, Штюхели осмелился задать доктору критический вопрос:

– Высокочтимый эффенди, существуют ли рецепты, которые не оправдали себя на практике?

– К сожалению да, – последовал ответ учителя, – несколько недель назад ко мне пришла женщина, которую мучили колики. Рецепт, разработанный в духе учения Баракальсуса, не дал ожидаемого результата. Тогда я призвал на помощь все свое искусство. В результате составленный мной напиток вместе с растираниями принесли желаемый успех. Я уверен, Баракальсус сделал бы то же самое! [144]

К этому моменту Кемаль почти выбился из сил. Наконец, он сделал дипломатическую попытку завершить разговор гостя с учителем на хорошей ноте. Штюхели пригласили в баню, которая после долгой дороги была как нельзя более кстати. В бане Штюхели вновь завел с Кемалем разговор о великом мастере медицины Салихе бен Насраллахе. Восхваляя своего господина, Кемаль, демонстрируя свое знание латыни, назвал его «Парацельсус арабус». По ходу разговора Кемаль заметил, что он не перестает удивляться чудесам, которые творит парацельсистская медицина. Он был поражен, что швейцарец, вхожий в круг друзей величайшего врача последних времен, еще жив и прекрасно выглядит.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Штюхели. – Мне немногим больше 20 лет. Я не могу назвать точный год моего рождения, но, скорее всего, я появился на свет в 1507 или в 1508 году.

– Тогда тебе должно быть сейчас, по меньшей мере, 146 лет. В своей знаменитой «Vita longa» Баракальсус пишет, что этот возраст вполне достижим для людей. Сейчас на дворе 1066 год по мусульманскому летоисчислению, или 1656 по христианскому календарю.

В этот момент у Штюхели потемнело в глазах от ужаса, и он… проснулся. Открыв глаза, он понял, что лежит на деревянной скамье в санкт-галленской таверне «У золотой овечки». В помещении было пусто, доктор Теофраст и его турецкие последователи исчезли. Вдруг Штюхели услышал, как в дверь таверны постучал ночной сторож почтенного города. Этот стук означал приближение полночи. По городскому закону, за три часа до полуночи в городе прекращалась продажа спиртных напитков, а за два часа посетители кабаков и пивных отправлялись по домам. Преступившие закон «должны были заплатить штраф в пять шиллингов» [145] . Смог ли городской флейтист отыскать в своем заплечном мешке нужную сумму? Применили ли городские стражи букву закона к человеку, который в сонном видении совершил путешествие во времени и пространстве? Как сложилась его дальнейшая судьба? Не закончил ли он свои дни на койке городской больницы? Ведь мы помнимаем, что благодаря стараниям городского врача социальная служба в Санкт-Галлене находилась на очень высоком для XVI столетия уровне.