Парень подруги. Ты не для меня

— Я ваших рук рукой коснулся грубой.

Чтоб смыть кощунство, я даю обет:

К угоднице спаломничают губы

И зацелуют святотатства след, — читал он текст от лица Ромео, взяв мою руку в свою большую горячую ладонь.

Первым порывом было её выдернуть из его захвата, и я даже дёрнулась, но он не отпустил меня.

— А текст Джульетты где? — спросил чей-то надменный голос.

— Тихо, не мешайте. А то выгоню всех к чёртовой матери! — Осадил их строгий режиссёр с очками на переносице и текстом в руках. — Очень хорошо. Трепетная лань, мне очень нравится. Оставьте это — когда Ромео касается руки Джульетты, она сначала хочет её забрать. Дальше.

— Святой отец, пожатье рук законно.

Пожатье рук — естественный привет.

Паломники святыням бьют поклоны.

Прикладываться надобности нет, — произнесла я свою часть диалога.

Про себя выдохнула. Нигде не запнулась. Слава богу.

— Однако губы нам даны на что-то? — спросил с улыбкой Ромео-Мирослав.

— Святой отец, молитвы воссылать, — подняла я вверх брови.

Боже, как я сейчас согласна с Джульеттой…

— Так вот молитва: дайте нам работу.

Склоните слух ко мне, святая мать, — сказал мне Ромео.

— Я слух склоню, но двигаться не стану,

— довольно надменно ответила я.

— Не надо наклоняться, сам достану.

И Ромео поцеловал Джульетту на глазах у всех. То есть меня — Мирослав. Стыд разлился по всему телу, щёки горели огнём. Я хотела прервать поцелуй, но у меня не получалось, ноги и руки словно стали ватными, а Мир всё больше и больше напирал. Он уже, не смущаясь никого, прижимал меня к своему горячему и крепкому телу, я ощущала жар его груди и живота и сердцебиение через ткань одежды, которая нас разделяла тонким слоем. Его большие руки сжимали моё лицо так, чтобы я не могла отвернуться, пальцы вплетались в мои волосы. Мягкую кожу слегка саднило от его напористого поцелуя и жёсткой щетины. Горячий язык настойчиво развёл мои губы и скользнул внутрь, вызывая новую дрожь по телу и мой негромкий стон…

4

Когда горячий язык стал по-хозяйски ласкать мой, я вздрогнула и открыла глаза.

О боги… Это сон был. Однако трясло меня по-настоящему, и испарина на лбу выступила тоже реальная. Я тяжело дышала, глядя в потолок, и пыталась выровнять дыхание. Заметила, что на меня пристально смотрит Таня, привстав с постели.

— Ты че, Диан? — спросила она. — Сексом, что ли, с кем-то во сне занялась? Стонала на всю комнату.

Я? Стонала? Вслух? На всю комнату? Чёрт, как стыдно… Щёки опалил жар.

— Да… фигня какая-то снилась, — отмахнулась я. — Извини.

— Да не фигня, — усмехнулась она. — А секс. Так не стонут от фигни. Не с Мирославом ли?

Господи, и об этом догадалась! Не секс, конечно, но в ту степь… Стало еще более стыдно и мерзко от себя. Какого фига мне вообще это снилось? Какого чёрта мне снится Мирослав и его язык в моём рту? Б-р… Опять эта дрожь по телу. Чёрт, мне, кажется, понравился этот пошлый поцелуй с бабуином нашего института… А что я могу поделать, если он очень красивый бабуин?

— Со Стасом, — соврала я.

— Ой ли? — ответила она. — С трудом верится.

— Да мне всё равно, веришь ты или нет, — фыркнула я, отворачиваясь к стене от неё. Лучшая защита — это нападение. — Разбирайтесь между собой, а меня не приплетайте. С чего мне вдруг приснился бы твой перекачанный бабуин?

— Вот именно — с чего бы? — повторила за мной Таня.

Да и я и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос!

— Может, ты влюбилась, Диан?

— Да ты достала меня уже, Ежова! — Обернулась я на неё, дыша как злой дракон. — Отвали от меня! Он мне не нужен. Не нужен он мне, и он мне не нужен! Не нужен и снова не нужен. Всё?

Таня хмыкнула и тоже отвернулась к стене. Мы попытались обе доспать. Однако ни у одной из нас это не получилось. Ворочались с боку на бок до самого звонка будильника. Когда телефон заиграл, я тут же его отключила и села в постели. Голова гудела. Отличное прослушивание у меня сегодня будет. Глянула на Таню. Та тоже не выглядела огурчиком.

— А ты на кого пробоваться будешь? — спросила я её.

— На Джульетту, — ответила она.

— Ну какая ты Джульетта, Тань? Ты же блондинка.

— А парик на что?

— А рост? Джульетта считается маленькой героиней из-за роста и возраста.

— Ничего страшного, — повела она плечом. — Главное, что красивая.

Поджала губы. Да уж, с этим не поспорить. И если режиссёр думает не мозгом, а тем, что на метр ниже находится, то Джульеттой может стать и кобылка Таня.

— Там не только мы будем. Ещё несколько девушек по приглашению других сотрудников театра.

— Понятно, это же кастинг, только узкий.

— Ну да, — ответила она, вставая с постели. — Не отберут среди своих — дадут клич по всему институту. Ладно, я в душ.