Парень подруги. Ты не для меня

Подпёрла подбородок рукой, глядя на его аватарку. Красивый парень, а такой внутри… гад. Значит, всё-таки отбитый, и ждать мне теперь проблем из-за него. Впрочем, я сама создала эту ситуацию. Не полезла бы к преподавателю, ничего этого бы не было. А теперь будем расхлёбывать. Простите меня, Станислав Сергеевич…

3

— А теперь давайте полетаем как самолётики! — говорила я детям. — Подняли ручки — и полетели!

Праздник был в самом разгаре, когда я встретилась с взглядом серых глаз и чуть не запнулась об одного из детей. Взяла себя в руки, отвернулась от него и сосредоточилась на игре. И чего пришёл так рано? Хотел посмотреть на нас в костюмах, видимо… Стоит, улыбается у стенки. А на мои щёки упал румянец. Ну Мальвина я сегодня, и что?

— А кто хочет фотографию с Мальвиной и Артемоном?

— Я!

— И я!

Ещё полчаса фотосессии. Дети любят получать на память фото с персонажами сказок.

— Стоп-стоп, и мне тоже, — услышала я возле уха голос Ланского. — Очень хочу фото с Мальвиной… И Артемоном.

— Вау, прикольно, — восхитилась идеей Таня в отличие от меня.

Мирослав встал между нами и притянул обеих к себе ближе, обнимая за талию.

— Мальвина, улыбнись, — попросил фотограф. — Ты че такая злая стала вдруг?

Да есть отчего злиться…

— Ну, так тоже не надо, попроще лицо, Диан!

Я округлила глаза, потому что этот балбес осторожно спустил руку с талии на мою ягодицу и сжал её под пышным платьем. Мою бедную ягодицу в специальных панталонах Мальвины… Но сильно они меня не спасали от ощущений.

— Мирослав, бл*дь, — шипела я ему. — Убью.

— Ого, ты такие слова знаешь, да? Сексуально даже. Ругнись ещё как-то, а?

— Чё вы там шепчетесь опять, а? — влезла Таня и посмотрела на нас обоих. Надеюсь, она не видит лапу Мирослава на моей заднице. Впрочем, пусть увидит и даст ему по наглой роже!

— Замолчали все и улыбаемся, — угомонил нас Денис. — Я вас сфоткаю сегодня, или вы уже не хотите фото?

— Хотим-хотим, — ответил за всех Ланской и медленно провел пальцами по моей ягодице сверху-вниз и обратно, а в конце путешествия снова довольно сильно сжал её горячей, огромной пятернёй.

— Кхм, — прогнулась я в спине. Мурашки пробежали по позвоночнику. Щекотно… Сволочь, чего он творит-то? Сердце билось как сумасшедшее. Мне приятны эти поглаживания, я не очень поняла? Или я уже с ума сошла совсем? Нервно сглотнула и почти не дышала. Ну не козёл он?

— Что такое, Ди?

— Есть кадр, вольно!

Тут же сорвалась с места и унеслась в гримерную, по пути прощаясь с ещё оставшимися детьми. Закрыла дверь и перевела дух. На пару секунд закрыла глаза, чтобы успокоить бешено стучащее сердце, а потом открыла их снова и стала снимать костюм. Спустя минуту пришла и Таня и тоже стала переодеваться.

— Ты чего пыхтишь как самовар? — спросила Таня.

— Да ниче, устала просто, — отмахнулась я от неё.

Не говорить же ей о том, что произошло? Она убьёт меня, а вина не моя вовсе! Я не просила его лапать меня, до сих пор будто ощущаю на коже, как он сжимает лапой мою несчастную булочку!

— Опять вся помрачнела, как только Мир перешагнул порог кафе.

— Он мне не нравится, — пожала я плечами. — Каждый раз, как его вижу, так настроение и падает в минусовые отметки.

— Заметно. Ладно, я пойду заберу деньги, вы соберите с Миром реквизит и несите в машину.

Я промолчала. Так себе перспектива, но слава богу, что мы завели привычку с Таней собирать сразу все обратно в сумки прямо во время мероприятия за красочной ширмой, и несобранного реквизита осталось совсем мало.

Вышла в зал и быстро все покидала в сумки. Мир подошёл ближе.

— Мальвина, значит… — ухмыльнулся он и окинул меня взглядом с головы до ног.

— Да. И что? — враждебно вскинула я подбородок.

— Ничего. Тебе идёт, Синеглазка. Помочь? — спросил он.

— Мы уже сами всё собрали. Неси в машину, — указала я ему на две довольно большие сумки.

— А ты?

— Я Таню подожду.

Ланской подошёл ближе и посмотрел в мои глаза с высоты своего роста. Протянул руку и заправил мне за ухо прядь волос.

— Так, не трогай меня, — нервно сказала я и отступила на шаг.

— А чё ты дёргаешься, Диан? Будешь шарахаться теперь от меня?

— Просто я не хочу, чтобы ты прикасался.

— Почему?

— Мне это неприятно, ясно?

— Врёшь, — ухмыльнулся мажор. — У тебя шея и плечи покрылись "гусиной" кожей, когда я тебя… гладил по попе. Тебе это нравилось. Мне тоже. В которй раз хочу заметить, твоя попа хороша…

Не знаю, что на меня нашло, но я сделала шаг к нему и вдруг схватила в кулаки его футболку. Ланской игриво изогнул бровь и с иронией уставился на мои кулаки на его груди.

— Слушай, ты меня достал уже, ясно? — сказала я ему сквозь зубы. — Не трогай меня. Ни попу, ни сисю, ни даже пятку. Ты мне не нравишься! Отвали от меня.

— А ты такая страстная, оказывается, — усмехнулся он, накрывая мои руки сверху своими большими и горячими ладонями. — Вау.

Вздрогнула, когда он сжал мои кулаки, которые так и продолжали мять ткань его наверняка очень дорогой футболки. От его касаний словно ток по венам стрельнул. Серые глаза застыли на моём лице, и я словно стала куда-то проваливаться.

— Ты опять издеваешься надо мной, Ланской? Что ты хочешь от меня?