Парень с большим именем

Второпях совсем забыли про Утурбая. Не вспомни девушка, он уехал бы голодным. Она принесла ему ковш кислого молока и лепешку. Он выпил, взял приказ и поехал дальше. Вскоре за ним двинулся и хозяин кочевки.

Вечером того же дня на кочевку приехал посланец из волости. Он скакал целый день, измучил коня, измучился сам, проголодался и пропылился. Он предполагал как следует отдохнуть, найти угощенье и ночевку, а вместо этого нашел только вонючий скотский навоз, еще не успевший высохнуть.

Посланец обозлился и начал ругаться. Он глядел на звезды, на снеговые вершины и выкрикивал самые бранные слова, какие знал. От злости разорвал приказ, из-за которого ехал. Изругавши казахов, аллаха, пророка Магомета, начальство и свою проклятую службу, посланец поехал обратно.

В юрте Мухтара сидели гости — пятеро молодых казахов с ружьями и один старик с домброй. Молодые пили кумыс. Большой дедовский ковш с бубенчиками переходил из рук в руки. Кумыс заедали бараниной. Нарезанная кусками, она лежала в большой плошке. В казане над костром варился другой баран.

Старик играл на домбре и пел. Это был акын. Он поднимал к потолку свою острую белую бороду и с шипом выбрасывал слова:

Ужели вы остались, мои места?..Когда говорят о таких делах,Разве вы не печалитесь, мои герои?..

Желтея, тут остаетесь выПокинутыми, мои озерные камыши!

Тансык лежал брюхом на кошме и заглядывал в рот акына. Осторожно вошел Утурбай. Отец вопросительно поглядел на него, прочие как бы не заметили. Утурбай взял свое ружье, надел за спину и сел в круг гостей. Отец подал ему ковш с кумысом. Утурбай немного отпил и передал гостю, сидевшему рядом.

Акын закончил одну песнь, пробежал пальцами по струнам и начал новую — похвалу Утурбаю, сыну Мухтара, который бросил кнут пастуха и поднял ружье воина.

В углу тихо заплакала мать, рукой дотянулась до Тансыка и украдкой погладила его шершавую, жестковолосую голову.

Отец и брат Утурбай уехали с гостями по дороге к Буамскому ущелью. Уезжая, отец обещал вернуться через два дня.

Первый день прошел спокойно, не было ни случайных гостей, ни посланцев с новостями. Второй начался шумом и хлопотами. Ранним утром — Тансык еще спал — из-за гор вышло громадное стадо и хлынуло на кочевку. Оно заполнило всю поляну, как вешняя вода заполняет озера. Тансык, мать и сестра проснулись от рева верблюдов, ржания коней, от стука многих тысяч копыт, от того шумного дыхания и гула, которые бывают всегда, когда большое стадо идет горами, и выбежали из юрты.

К ним подошел караван нагруженных верблюдов. С переднего соскочил старый грузный казах, поздоровался и спросил:

— Кто хозяин кочевки?

— Мухтар, — ответила мать. — Его нет дома.

— Кто же ходит за стадом?

Мать показала на Тансыка.

— Он? — удивился казах. — Ему семь-восемь лет? Молодец!

Тансык осмелился и спросил:

— Новости есть?

— Уходит вся степь.

— Куда?

— В горы.

Они разговаривали, а стадо меж тем шло дальше. Тансык заметил, что его скот смешался с проходившим.

— О-ей, мои уходят! — закричал он и бросился отделять свое стадо, но отделить было нелегко: оно хотело идти.

Старик казах помог Тансыку отделить вожаков, за вожаками отошел и остальной скот.

За первым стадом прошло другое, третье, и так весь день лошади, коровы, бараны, козы, быки двигались рекой. Над ними плыло облако коричневой пыли. Вечером Тансык оглядел поляну — ни одного живого места. Вся трава была съедена и выбита ногами, кусты потоптаны, ручьи загажены.

Отец не возвращался четыре дня, и все это время шли табуны убегающих казахов. Вернулся он злой и велел немедленно собираться.

— Где Утурбай? — спросила мать.

— У тебя есть Тансык, — сердито ответил отец. — Зачем тебе Утурбай?

Мать забеспокоилась, но выспрашивать побоялась. Она решила, что Утурбай погиб, и начала украдкой плакать.

Кочевку перенесли всего на дневной переход от прежней и раскинули в одном из ущелий.

— Все идут дальше, почему мы не идем? — спросил Тансык.

— Пусть идут, — огрызнулся отец. — От беготни человек не становится сильней. — Это было новое у отца — так говорил Утурбай.

На новую кочевку к отцу постоянно приезжали вестники Длинного уха. Сам отец уезжал куда-то почти ежедневно.

Тансык был мал и неопытен, чтобы оберегать скот от волков, у него часто случались пропажи. Он не раз пытался рассказать отцу про потери, но отец на первых же словах обрывал его:

— Молчи, не надо!

Примчался вестник Длинного уха и сообщил, что царь объявил мобилизацию казахов.

— А что знает Длинное ухо про обоз с ружьями? — спросил отец.

— Обоз пойдет.

— Когда?

— Этого Длинное ухо не знает.

На кочевку приехали три верховых казаха. Мухтар оглядел их и заметил на ляжках коней русские тамги. Он показал на тамги. Казахи объяснили, что они служили работниками в русской станице. Вчера пришел приказ о мобилизации, они ночью взяли хозяйских коней и убежали. Мухтар пригласил беглецов в юрту, а коней увел в горы на пастьбу.