Парфюм для студентки

— Это своеобразный архитектурный музей под открытым небом, в котором представлены все архитектурные стили — от поздней готики, Возрождения, барокко, рококо, классицизма, ампира, эклектики, стиля модерн, до модернизма и постмодернизма. — смотрит на меня — После этого я решила стать искусствоведом или музейным работником.

— Той самой бабушкой, что гоняет посетителей музея от экспонатов? — спрашиваю, бросив на нее быстрый веселый взгляд.

— Смешно! — укоризненно произносит она, но улыбается еще шире.

В который раз убеждаюсь, что женская улыбка самая красивая.

А когда она еще и искренняя…

— Тебе бы пошло! — дразню ее.

— Очень смешно! — пытается произнести обидчивым тоном, но в первую же секунду начинается смеяться.

Звонко. Мелодично, от самого сердца.

Заразительно.

— Мой папа тоже так шутил! Говорил, что на день рождение подарит мне серую шанель! — улыбчиво продолжает Ева, — а мама говорила, что еще научит меня вязать, — после этих слов улыбка сходит с ее лица.

— Ева, все нормально? — обеспокоенно спрашиваю ее.

Ничего бл*ть не нормально!

Видно, что ей больно говорить о родителях, а с этим постоянно лезу.

Мне больше нравится, когда Ева улыбается или дразнит меня.

Хочется ее прибить в эти моменты, но каждый раз натыкаясь на ее улыбку и понимая, чем она вызвана хочется просить продолжить издеваться!

Мазохизм чистой воды, но ведь мне не больно…

Мне приятно.

Да, лучше злость видеть на ее лице, чем печаль.

— Все нормально, — произносит, закрыв глаза.

Врет.

Но кто я, чтоб уличать ее в этом?

Имею ли право?

У каждого свои скелеты.

— Хочешь я расскажу что-нибудь? — предлагаю.

— Нет, — произносит она — Я устала и хочу немного поспать.

— Как хочешь, Ева, — произношу тихо.

Всю дальнейшую дорогу Ева спит, или делает вид, что спит, и я ее не тревожу.

Зачем?

Вдруг своими словами сделаю больно?

Серьезно, Кир? Ты боишься делать кому-то больно?

Да, что с тобой?

Заехав на территорию загородного дома родителей, паркуюсь на привычном для себя месте и пару секунд сижу в тишине.

Во что я ввязался?

Зачем?

Зачем втянул Еву?

Бросаю взгляд на девушку, любуясь пару минут ее профилем. Красивая, нечего сказать. И спит так красиво, как принцесса.

Кир, опять сказок с Ксюшей перечитал?

Выбрось эту чепуху!

— Ева, — зову ее, но она не отзывается — Ева, мы приехали!

Ответа ноль.

Уснула крепко.

Да и время двенадцать часов ночи.

Мысленно оценил смогу ли донести Еву до дома, не разбудив. Хмыкнув, выхожу из машины. Обошел ее и открыл дверцу машины стороны Евы. Просунув одну руку ей под голову, вторую попытался подсунуть под колени, но не успел я дотронуться до второй ноги, как мне прилетела звонкая пощечина.

— Ты что делаешь, идиот? — запищала Ева сонно.

Отскочив от нее, потер щеку, зло смотря на Еву.

— Хотел тебя в комнату отнести, — шиплю сквозь зубы.

— Ой, — произносит Ева и виновата смотрит на меня — Я просто испугалась.

Бл*ть! А ведь могла…

Ладно, тут ничьей вины нет!

Я недооценил способности Евы, Ева не разобралась в том, что происходит.

Квиты!

Она напугана, я побит.

— Ну раз уж ты вставала, иди в дом сама, — бурчу ей и подойдя к багажнику и открываю его. Вынимаю оттуда наши чемоданы.

— Спасибо, — говорит Ева и пытается забрать у меня свой небольшой чемоданчик.

— Я понесу! — медленно произношу я, обескураженный ее поведением.

— А, точно! Ты же мой парень! И мы уже в роли! — как-то растерянно произносит Ева.

— Мицкевич, ты меня поражаешь! — засмеявшись, произношу я — У тебя либо отношении никогда не было, либо ты никогда с нормальными мужчинами не встречалась, поэтому и не знаешь, что носить вещи, — обвожу рукой чемоданы — мужская обязанность.

— А женская? — спрашивает улыбаясь одним уголком губ.

— А женская идти рядом и охранять такого золотого мужчину от других женщин!

— Какое самомнение! — фыркает Ева.

— Какое есть! — улыбаюсь я, пока мы идем к дому.

Оглядываю окна и замечаю, что свет в гостиной все еще зажжён, значит кто-то не спит и наше появление не останется без внимания.

Перед самой дверью останавливаюсь и взяв Мицкевич за руку, спрашиваю: