Пари (СИ)

А дальше была круговерть удовольствия и боли, шальной взгляд Маргуса, садистская улыбка Лайтонена, наблюдающего за тем, как Айрон, впившийся в шею некроманта клыками, врывается в его тщательно подготовленное заботливым старлингом тело, ощущая невыносимый кайф и стыд одновременно. Ясно помнил Айрон только то, что кончил, глядя на ласкающего себя Тимо, и несчастный Маргус был вовсе не при чём. Просто слишком хорош был Император, откинувшийся на подушки, бесстыдно разведя длинные ноги, и оглаживающий свой крупный член с выпирающими под нежной кожей венками, блестящий от смазки, сочившейся из обнажившейся головки. Лунное сияние невесомой паутиной запуталось в седых серебристых волосах, робко скользило по ухоженной коже, едва тронутой мягким загаром… Айрон застонал от всепоглощающей ненависти и любви, сжигающих его естество, и излился бурным потоком в Маргуса, метавшегося под ним. Некромант выгнулся дугой, захрипев, из его члена ударила струя тёплой спермы, испачкавшей живот Айрона. В то же мгновение Тимо запрокинул голову, напрягая бёдра и кончая в кулак, еле слышно выдохнув:

- Айрон…

Когда пелена сладостного наваждения стала покидать обессиленного вампира, он прошептал:

- Как ты мог?.. Почему не я?!

Лайтонен перевёл затуманенный взгляд с окна, за которым горел волшебный фонарь луны, казавшейся непомерно огромной, на Айрона, раскинувшегося на постели, тихо усмехнувшись:

- Разве это возможно, Айрон? Мой Принц… Я хочу оставить тебя загадкой, неизведанной, непознанной и оттого во сто крат более желанной. Это ли не доказательство того, как сильно я люблю и ненавижу тебя? И вот ещё что. Буди своего приятеля, мы ещё не закончили.

По тонким, таким невыносимо чарующим губам пробежала похотливая улыбка, и Айрон откликнулся недобрым смешком:

- Воистину.

+++

Айрон никогда еще не чувствовал себя так странно! Внутри Маргуса было так горячо и тесно, что от наслаждения кружилась голова, но видеть, как Тимо ласкает другого, доводя некроманта до сладких судорог, было просто невыносимо. Император устроился таким образом, чтобы не давать рту колдуна отдыхать, загоняя в него свой мощный член, в то время как сам, с видимым удовольствием поглядывая на Айрона, принялся облизывать подрагивающий от запредельного вожделения ствол Маргуса. Принц Ночи содрогнулся от сладострастного исступления, ускоряя ритм, словно желая через Маргуса ощутить движения языка и губ Лайтонена, который специально действовал неторопливо и обстоятельно, демонстративно слизывая стекающие капли смазки, чувственно проводя языком по выступающим венкам, чтобы в следующее мгновение подразнить узкую щелочку, вызывая этим частые, глухие стоны Маргуса. Айрон мучительно сглотнул, желая достичь разрядки, но коварный враг одним своим развратным видом продлевал агонию, сводя усилия вампира на нет. Владыка Эргона тихо застонал, видя, как ровно и мощно двигаются бедра Лайтонена, вбиваясь в податливый рот некроманта по самые яйца, и не мог решить, чего ему хочется больше - жестоко трахнуть Тимо или позволить тому взять себя. Эти противоречия немного остудили пыл вампира, отодвинув приближающийся оргазм, и он смог сосредоточиться на извивающемся между ним и Императором Маргусе.

А некромант просто сгорал в горниле неведомых доселе чувств. Он ощущал член Айрона, вонзающийся все глубже и задевающий с каждым ударом внутри Маргуса нечто такое, отчего несчастный маг не мог сдержать сладкого крика. Внизу живота собирался огненный клубок, а боль, испытанная им вначале, давно отодвинулась на задний план, изысканно подчеркивая получаемое удовольствие. Задница горела и пульсировала под яростным напором Айрона, в то время как искусные губы второго любовника вытворяли с ним что-то поистине невообразимое. Дерзкий язык то быстро скользил вверх и вниз по каменному члену некроманта, то мягко кружил вокруг головки, красной от прилившей крови. Губы захватывали в горячий плен, даря сводящее с ума наслаждение, а потом вдруг отстранялись, чтобы переместиться к мошонке…

Маргус еще сильнее расслабил горло, позволяя Тимо входить почти на всю длину, чувствуя немного горьковатый вкус выделившейся смазки, и почему-то не считал происходящее чем-то отвратительным или неправильным. Он отдавал столько же, сколько получал от этих двоих, наслаждаясь каждым движением их разгоряченных тел, вдыхая терпкий запах мускуса и пота, слыша тихие стоны и вскрики и сам будучи не в состоянии удержаться от них, выражая всю степень своего восторга!

Пульсация внутри него становилась все невыносимей, он замычал, заглатывая горячий ствол Императора еще глубже, одновременно сдавливая Айрона в себе так сильно, что услышал глубокие, низкие стоны любовников, насаживающих его на себя в несколько последних, сильных толчков, а потом удовольствие нахлынуло на него, заставило бурно излиться белесым потоком семени, скрутило все внутренности и милосердно лишило сознания.