Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Наряду с бесплатными действовали и платные заведения, более комфортабельные; одно из них высоко оценил литератор Михаил Петрович Погодин, побывавший в Париже в мае 1839 года: «Вот еще прекрасное заведение для города, в котором гуляет много пешеходов – cabinets d’aisance [нужники], куда копеек за 10 открыт всякому вход».

Вывоз грязной воды и нечистот из города осуществлялся двумя путями – по сточным канавам (поверхностным и подземным) и с помощью специальных ассенизаторских служб.

Длина подземных сточных канав постоянно увеличивалась. С 1815 по 1830 год их было прорыто около 15 километров, и общая их длина к концу эпохи Реставрации составляла около 40 километров; самые крупные из них обслуживали пять боен, построенных в начале 1810-х годов, еще одна большая канава шла вдоль канала Сен-Мартен. При Июльской монархии работы по строительству подобных сооружений шли еще интенсивнее, тем более что во время эпидемии холеры 1832 года потребность города в модернизированных способах избавления от нечистот стала особенно очевидна. К 1840 году общая протяженность подземных сточных канав Парижа достигла 98 километров, а к 1845-му – 120 километров.

Задачу не менее важную, чем строительство новых сточных канав, представляла очистка старых; операция эта требовала не только больших денежных затрат, но и величайших мер предосторожности. В противном случае дело кончалось очень плохо. Например, при первых попытках очистить старую сточную канаву на улице Амело несколько рабочих задохнулись и умерли; только в 1826 году эта работа была доведена до конца, причем на нее ушло восемь месяцев.

Однако сточные трубы не могли вместить все отходы; поэтому специальный ордонанс 1814 года запрещал выводить трубы для бытовых стоков из частных квартир к уличным сточным сооружениям; содержимое отхожих мест следовало отправлять в большие помойные ямы не по сточным трубам, а с помощью особой транспортировки. Объем вывозимых отходов постоянно увеличивался и из-за прироста населения, и из-за появления с 1830-х годов в парижских домах «английских» отхожих мест со сливом воды. Предполагалось, что парижане будут платить специальным службам за вывоз «частных» нечистот и грязной воды; однако наиболее предприимчивые и бережливые горожане предпочитали ночью бесплатно сливать ведрами содержимое своих выгребных ям в уличные сточные канавы, которые от этого засорялись и придавали городу тот антисанитарный облик, на который сетовали и сами парижане, и приезжие.

В эпоху Реставрации вывозом нечистот из выгребных ям, которыми были снабжены частные дома, занималась дюжина специализированных предприятий, однако работы у ассенизаторов становилось все больше, и прежнего количества телег и бочек для такого объема нечистот было уже недостаточно. В 1821 году некто Матье, пытаясь разрешить эту проблему, изобрел «съемные выгребные ямы без запаха» – особые бочки, которые можно было, не открывая, вывозить в поля и там использовать их содержимое в качестве удобрений. Однако эта новинка, при всей ее привлекательности, оказалась слишком дорогой: 40 франков в год за установку и обслуживание плюс по 2 франка за каждую вывозимую бочку. Тем не менее изобретение это представлялось современникам столь важным, что в его честь даже была выбита специальная медаль.

Вывоз нечистот был делом не только важным, но и прибыльным, поскольку животные удобрения ценились весьма высоко; к 1848 году в Париже действовали уже 35 бригад, занимавшихся этим промыслом, причем половина их работала на монополиста – компанию Рише, владевшую капиталом в 5 миллионов франков (пять лет спустя эта компания приобрела и все остальные конкурирующие предприятия).

Важно было решить вопрос не только о том, как вывозить нечистоты, но и о том, куда их вывозить. Вблизи застав внутри города или сразу за его чертой существовали восемь больших помойных ям: Монтрёйская, Менильмонтанская, Добродетелей, Польская, Курсельская, Большого Валуна, Монружская, Больничная. Помойки эти служили источником заразы, и префект неоднократно предлагал их закрыть. Однако прежде нужно было найти им замену. Между тем вывоз нечистот на более далекие расстояния потребовал бы большего времени и больших затрат, да и жители дальних коммун решительно протестовали против намерения «осчастливить» их подобной новостройкой. В результате была закрыта только Менильмонтанская помойная яма, да и то потому, что в 1824 году окрестные жители устроили настоящий бунт и перестали пропускать телеги ассенизаторов.