Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Когда представители высшего света уезжали в загородные поместья, их сменяли мелкие торговцы с семьями. «Господин и госпожа Матье с сыном, дочерью и даже собакой (на поводке, ибо это предписано правилами), усаживаются на те самые стулья, на которых накануне отдыхали горделивая герцогиня и пленительная маркиза; когорта приказчиков и продавщиц сменяет в аллеях французских и английских денди, благороднорожденных дам и девиц».

Зрелище парижан с чадами и домочадцами, прогуливающихся по всем столичным садам, произвело сильное впечатление на английскую путешественницу леди Морган: «Толпы хорошо одетых людей, дышащих здоровьем и опрятностью, предаются невинным забавам, никогда не нарушают правил приличия и тщательно соблюдают все законы благопристойности – таково представление, которое разыгрывается каждое воскресенье на публичных гуляньях в Париже».

Сад Тюильри. Худ. О. Пюжен, 1831

Английская путешественница подчеркивает, что в то время как эгоистичные англичане бросают семью и отправляются развлекаться в пивные в сугубо мужском обществе, француз отдыхает вместе с женой, детьми и даже их нянькой: «Покинув узкую грязную улочку, нездоровый воздух которой они вдыхают в течение всей недели, торговец с семьей отправляются на поиски сцен более радостных, атмосферы более чистой. Семьи, зачастую представленные целыми тремя поколениями, отправляются в сад Тюильри, чтобы полюбоваться водоемами и позабавить детей зрелищем золотистых и серебристых рыбок, которые резвятся на водной глади».

Нагулявшись, парижане отправлялись обедать в одну из рестораций, которых вблизи Тюильри было великое множество. После обеда семейство обычно продолжало прогулку на Елисейских Полях, а на закате имело возможность посетить один из танцевальных залов для широкой публики, над дверью которых было написано крупными буквами: «Здесь танцуют каждый день».

Сад Тюильри, хотя и был общедоступным, слыл тем не менее местом фешенебельным, роскошным и модным. Напротив, Люксембургский сад в 1820–1830-е годы считался местом уединенным и патриархальным. Анонимный автор очерка «Париж в 1836 году» противопоставляет эти два места гуляний: «В Люксембургском саду есть так же, как и в Тюльерийском, две террасы; но они между собою не очень сходны. Люксембургские террасы не представляют, как террасы Фельянов возле улицы Риволи, сборного места для знати и для прекрасных парижанок из предместья Сен-Жермен и Шоссе д’Антен, красавиц, которые отличаются такой чудной талией, такими маленькими ножками, каких нигде, кроме Парижа, видеть не удастся. Напрасно бы вы стали вечером искать их здесь, разряженных в бархат, шелк, газ прозрачный, обвевающих себя веерами в несколько тысяч франков. На Люксембургские террасы собираются просто одни жители окрестных улиц, которые не за тем сюда ходят, чтобы похвастать богатством своего туалета, но для других, более чистых наслаждений. Обыкновенно здесь бывают люди почтенные, которые занимаются чтением какой-нибудь газеты или книги и не могут тратить ни времени своего, ни денег на клуб жокеев и другие безрассудства. Также кто хочет видеть в Париже матерей семейств, которые более занимаются детьми своими, чем новым покроем платья или шляпки, тот должен идти в Люксембург. Самые многочисленные посетители этого сада – беспрекословно студенты; их встретишь здесь, куда бы ни пошел, куда бы ни взглянул. Далее увидел я бесчисленную толпу веселых резвых детей, которых в здешнем саду обыкновенно собирается гораздо более, чем в каком-либо другом. … Достопримечательно различен туалет детей, бывающих в Тюльерийском и Люксембургском саду; в первом мы видим миниатюрное изображение знатного, большого света; весь костюм детей обнаруживает, что здесь-то депо роскоши, верх богатства, цвет отборного общества. В Люксембурге, напротив, костюм детей гораздо проще, и тем больше пристает к ним. Смешно видеть десятилетних кавалеров и дам, одетых, как большие, по последней модной картинке. Я всегда помирал со смеху, встречая в Тюльери кормилиц с грудными детьми, на голову которым вздета шляпа `a la Henri IV. Дети и без того сами по себе очень милы. Маленькая девочка в простеньком белом платьице, с волосами, от природы завитыми, всегда красивее той, которую убирают, как куклу, всеми модными новостями улицы Vivienne».

У Люксембургского сада тоже имелось негласное расписание. До двух часов в его аллеях сидели на скамейках или прогуливались гризетки и старые девы, которые, как ни странно, выбирали одни и те же уголки сада. В два часа те и другие покидали сад, чтобы вернуться сюда вечером, а на их место являлись няньки с детьми. В это же время в Вожирарской аллее собирались доморощенные дипломаты, «пикейные жилеты», готовые одним словом и одним взмахом трости разрешить все проблемы международных отношений; их политические диспуты длились до самого обеда. Вечером Люксембургский сад служил местом прогулок студентов и их подруг. Все это происходило летом; в отличие от сада Тюильри, посещаемого круглый год, Люксембургский сад зимой пустел.