Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

По улицам в Элисейских полях дамы катаются в открытых экипажах; мужчины скачут на лошадях, но большая часть прогуливается пешком. Толпа сходится в три часа перед обедом, и не убывает до позднего вечера. … Если парижанину соскучилось в Элисейских полях, то он переходит через площадь Согласия и отправляется в Тюильрийский сад. Тут ожидает его другое зрелище: две тысячи дам, разряженных, миловидных, прогуливаются по уединенным дорожкам вокруг фонтанов и бассейнов, где плавают лебеди. … В Тюльери нет ни фокусников, ни балаганов, зато есть дамы лучших фамилий, а этого довольно для парижского веселья. Они резвятся, играют с детьми, не прячутся от гуляющих. Все утро, проведенное в Тюльери, в Померанцовой аллее, покажется за одну веселую минуту. После обеда Тюльери пустеет, толпа переносится на бульвары. Тут, по тротуарам, стоят стулья в два ряда, начиная от Италиянского бульвара до Монмартрских ворот. Идешь между двумя гирляндами прелестных дам и услужливых кавалеров. На тротуаре, у caf'e, обедают, кушают мороженое. Начинается преприятное гулянье, не стоящее ни гроша, и продолжается часов до одиннадцати, т. е. до той минуты, когда парижанин ложится спать, если не случилось чего-нибудь необыкновенного, если нет особенного, чрезвычайного бала или спектакля. …

Когда идет дождь, француз отправляется гулять в пассажи, т. е. в крытые улицы или галереи, ведущие из одной улицы в другую. Более других славятся пассажи Панорамы и Оперы

. … В панорамском пассаже бывает такая толпа, что невозможно пошевелиться».

В самом деле, как уже упоминалось в главе двенадцатой, парижане и приезжие отправлялись в пассажи не только за покупками или ради того, чтобы пообедать в ресторане, но и для прогулок – полюбоваться на выставленные в витринах модные товары или новые гравюры, а то и просто на элегантные наряды прохожих. Той же цели служили два парижских центра торговли и развлечений – Пале-Руаяль и Бульвары.

Парижане любили прогуливаться на свежем воздухе и одновременно развлекаться забавными и веселыми зрелищами. Поэтому с конца XVIII века вошли в моду так называемые развлекательные сады. Располагались они, как правило, на окраине города, на месте роскошных усадеб, которые до Революции принадлежали богатым откупщикам (усадьбы эти, на которые откупщики не жалели денег, именовались «прихотями»). Первый развлекательный сад под названием Тиволи был открыт братьями Руджьери на улице Сен-Лазар, на территории бывшей «прихоти» откупщика Бутена; он действовал с 1796 по 1811 год. Затем братья Руджьери создали на улице Клиши, на территории бывшей усадьбы маршала де Ришелье, второй сад Тиволи, действовавший до 1826 года. Поскольку и первый, и второй Тиволи принадлежали одним и тем же владельцам, их иногда не различают и говорят в обоих случаях о «Большом Тиволи». Наконец, третий сад Тиволи (Новый Тиволи) возник в 1826 году в бывших владениях откупщика Гайяра де Ла Буэксьера (ныне это площадь Адольфа Макса). Новый Тиволи функционировал до 1840 года, когда был поделен на участки для застройки и продан. Развлечениями в этом саду командовал физик Робертсон, большой специалист по превращению научных опытов в таинственные и эффектные зрелища.

На территории бывшей «прихоти» маркизы де Марбёф до 1823 года функционировал еще один развлекательный сад – «сад Марбёф», выходивший на Елисейские Поля. На улице Рыбного Предместья в 1818 году был открыт «Египетский променад», через год превращенный в сад «Дельта», который существовал здесь до 1824 года. Наконец, за заставой Трех Корон располагался Бельвильский сад, прозванный «Тиволи для бедных».

Развлекательные сады имелись и на левом берегу Сены. Монпарнасский бульвар славился заведением «Большая хижина». Его название объяснялось тем, что в конце XVІІІ века на этом месте стояли настоящие хижины – лачуги, крытые соломой. В них посетители могли и выпить, и поплясать. Затем на месте лачуг был выстроен большой трехэтажный дом, в окружающем его парке разбили клумбы, устроили гроты и качели, оборудовали тир. «Большую хижину» охотно посещали студенты, жившие и учившиеся в Латинском квартале; в середине 1840-х годов они особенно зажигательно танцевали здесь новые быстрые танцы – канкан, качучу, польку. Этот последний танец вошел в моду зимой 1843/1844 годов; русский литератор В.А. Солоницын докладывал своим русским корреспондентам: «Весь Париж с ума сошел: все хотят танцевать польку, все учатся польке; но между тем никто не знает наверное, что это за танец, откуда он взялся и как танцуется. … Известно только, что это танец не очень благопристойный, вроде cancan, потому что в нем дамы должны сгибать одну ногу в колене и поднимать пятку так высоко, что при этом движении видна подвязка другой ноги…»