Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Наконец, как это всегда и бывает, после закрытия официальных игорных домов размножились тайные. В 1838 году А.И. Тургенев наблюдает следующую картину: «Около двухсот домов, под разными наименованиями, открыто для игроков всякого рода и племени; к числу таких домов принадлежат пенсионы, tables d’h^otes [табльдоты], в какую цену угодно – для простолюдинов, для молодежи среднего класса и для сидельцев. Для знатных же посетителей, кои некогда собирались в Салоне иностранцев, бывшие содержатели дают роскошные обеды и приглашают к себе печатными билетами: как отказать маркизу или виконту или графу? Один из моих знакомых, года три перестав навещать бывший Салон иностранцев, беспрестанно возвращал прежде пригласительные билеты. Несмотря на то, на сих днях встретив на булеваре одного из виконтов, дающих обед игрокам, он был странным образом опять приглашен туда. Отказавшись в этот вечер, получает он карточку на другой день и новый зов на обед. Вторичный отказ. Через два дня виконт, исчислив некоторых знатных людей, у него обедавших накануне, опять приглашает. Ему хочется непременно увеличить число посетителей и выиграть чью-нибудь доверенность».

Участники лотереи. Худ. Ж.-А. Марле, ок. 1825

Люди, любившие рисковать и мечтавшие законным способом сорвать огромный куш, охотно участвовали также в Королевской лотерее. В начале эпохи Реставрации власти собрались было запретить лотерею, действовавшую в Париже с XVIII века, однако увидев, с какой страстью французы вкладывают деньги в билеты немецких лотерей, решили прекратить отток денег за границу и упорядочить функционирование собственной лотереи. Впрочем, для оздоровления нравственного климата было запрещено принуждать к покупке лотерейных билетов с помощью навязчивой рекламы и продавать билеты в общественных местах, после чего, как пишет историк лотереи Ренье-Детурбе в 1831 году, «из Пале-Руаяля исчез тот добрый человек, который, протягивая вам билет, говорил пропитым голосом: “Шесть тысяч франков всего за двадцать су!”». В столице действовало полторы сотни контор, продающих билеты, причем парижане вносили б'oльшую сумму, чем жители всех департаментов Франции, вместе взятых. Например, в 1827 году в Париже было собрано свыше 29 миллионов франков, тогда как со всей остальной территории страны – всего 22 миллиона. Из этой суммы примерно две трети уходили на выплату выигрышей, а треть (около 10 миллионов) пополняла казну королевства. Тиражи лотереи проводились 5, 15 и 25 числа каждого месяца в зале Министерства финансов на улице Риволи; шары с номерами были спрятаны в одинаковые картонные футляры, и вытягивал их сирота из приюта для найденышей, которому во избежание каких бы то ни было злоупотреблений завязывали глаза. Выигрыш падал на пять номеров из 90. Игрок мог сделать ставку на один, два, три или четыре номера (ставки на пять номеров, которые в случае выигрыша могли принести умножение первоначальной суммы в миллион раз, упразднили еще в начале века). Отгадавший один номер получал в 15 раз больше, чем поставил; отгадавший два номера – в 270 раз больше (ставка увеличивалась соответственно в 70 и 5100 раз в том случае, если игрок угадывал не только выигравший номер, но и тот порядок, в котором он выпал). Тот, кто правильно назвал три номера, получал выигрыш, в 5500 раз превосходивший первоначальную ставку. Наконец, отгадавший четыре номера получал сумму, превосходящую первоначальную ставку в 75 000 раз. Лотерейные билеты чаще всего покупали люди из простонародья – кухарки, горничные, лакеи. Условия игры учитывали психологию участников лотереи и способствовали их разорению. Крупные суммы пьянили воображение бедных людей, и они, пренебрегая теорией вероятностей (согласно которой шансов угадать четыре или три числа гораздо меньше, чем шансов угадать одно или два), ставили свои деньги именно на несколько номеров – и проигрывали.

В феврале 1829 года правительство, стремясь сделать Королевскую лотерею недоступной для бедняков, установило для игроков минимальную ставку в 2 франка. Тем не менее парижане, принадлежавшие к самым малообеспеченным слоям общества, продолжали играть в лотерею; бедные люди порой соединяли свои «капиталы», чтобы купить билет в складчину. В 1830 году в каждом тираже участвовало около ста тысяч парижан, причем 20 % из них делали ставки, не превышавшие 3 франков. Конторы, принимавшие ставки от населения, работали до глубокой ночи, дольше всех прочих заведений и лавок.

При Июльской монархии доход государства от лотереи начал уменьшаться (в 1834 году он составил «всего» 3 800 000 франков); по этой причине, а также для того, чтобы оградить подданных, правительство в 1832 году постановило ликвидировать лотерею с 1 января 1836 года.