Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Парижане находили для себя бесплатные зрелища повсюду, даже в зале суда. В.М. Строев писал: «К безденежным же увеселениям можно отнести и суды, куда часто ходит парижанин, когда у него нет денег на театр. Если он хочет ощущений грустных, тяжелых, если душа его жаждет трагедии, драмы, то он идет в ассизный суд [от фр. cour d’assises – суд присяжных], где судят преступления и преступников. Допрос подсудимого и свидетелей и произнесение приговора действуют на душу гораздо сильнее всякой драмы. Я никогда не забуду, <…> какое тяжелое, невыразимое чувство ужаса и трепета овладело мною, когда одного убийцу (Суффлара) показывали дочери той самой старушки, которую Суффлар зарезал. В ту самую минуту, как ему читали приговор, он упал на скамью: яд обезобразил черты лица его; он отравился, чтоб избежать казни. Какая драма может превзойти такую страшную действительность? <…> Если же парижанин хочет повеселиться, посмеяться, прогнать скуку или тоску, он идет в суд полиции исправительной. Там совсем другое дело: там преступники не отвратительны, не гнусны, не страшны; там и наказания не ужасны: несколько франков пени, несколько дней тюремного заключения! В исправительной полиции происходят самые уморительные сцены: жилец спорит с хозяйкою дома о собачке; барыня бранится с привратницею за горшок цветов; прачка чуть не дерется с извозчиком за какую-нибудь корзину, которая гроша не стоит; франт оправдывается в том, что танцевал на публичном бале запрещенный танец с жестами, которые оскорбили скромных гризеток. <…> Кто хочет посмеяться, посмотреть настоящий водевиль, тот может смело идти в исправительную полицию: там он нахохочется досыта, до слез, незаметно убьет все утро и вечером не позавидует тем, у кого есть деньги на театр».

Другой русский путешественник, Н.С. Всеволожский, тоже отмечал способность парижан превращать любое серьезное общественно-политическое мероприятие в зрелище не хуже театрального: «Узнавши, что в Уголовной палате будут публично разбирать дело двух молодых людей, не запирающихся в заговоре на жизнь короля, я достал билет от министра юстиции и поехал туда. Всякой может и без билета свободно входить в Уголовную палату во время суждений ее, потому что здесь судопроизводство публичное; но тогда трудно достать место, и часто надобно очень долго дожидаться. Имея же билет, можно приехать к самому началу и сесть в кресла позади судей, почти рядом с присяжными (les Jurés). В то самое время, когда президент и судьи вошли, я занял кресла по правую руку от присутствующих, которые сидели на возвышенном месте. Род открытой ложи занимали присяжные судьи; рядом с ними сидел Королевский прокурор; против них, на другой стороне, были обвиняемые; за ними два жандарма, приведшие их из тюрьмы. Адвокаты, избранные для защиты, находились против судей и президента. Далее были лавки для вытребованных свидетелей, затем места для посетителей, и проч.».

Публичная казнь. Худ. А. Монье, 1841

Особой популярностью пользовались судебные заседания, в которых рассматривались дела оппозиционных (то есть либеральных) газет; по свидетельству А.И. Тургенева, 26 ноября 1825 года, во время рассмотрения дела газеты «Конститюсьонель», четыре жандарма с ружьями с трудом удерживали толпу, желавшую проникнуть в зал. В конце концов дверь в зал судебного заседания пришлось закрыть, хотя председатель кричал, что по закону двери должны быть отворены; однако «необходимость заставила нарушить закон, иначе бы никто ничего не услышал, а многие бы сделались жертвою любопытства или любви к юридическим прениям».

Зрелищем становились для парижан не только судебные заседания, но и казни преступников. С 1795 года до Июльской революции 1830 года они происходили на Гревской площади, а с февраля 1832 года переместились к заставе Сен-Жак (на пересечении нынешних бульвара Сен-Жак и улицы Предместья Сен-Жак).