Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски

Как я и ожидал, автобус довозит меня до железнодорожного вокзала. От него — двадцать минут пешком до гостиницы и примерно столько же до моей квартиры. Однако в нынешней ситуации менее всего стоит торопиться, поэтому я захожу в туалет на вокзале и внимательно осматриваю себя в зеркале. Две довольно широких царапины на шее, припухшая губа и надорванный воротник рубашки — все, во что мне обошелся вынужденный визит в особняк на Явастраат. Далеко не так плохо, как могло бы быть, и я даже не думаю жаловаться на судьбу.

Однако последние часы для меня даром не прошли: в голове стоит гул, ноги начинают мелко дрожать. Опершись на раковину и безо всякого удовольствия глядя на свое отражение, натужно соображаю, что делать дальше. Думается плохо, и единственное, что не вызывает сомнения, — это необходимость как можно скорее добраться до квартиры. Если где меня сейчас и не будут поджидать, так это там, поэтому покидаю гостеприимный вокзальный туалет, сажусь в трамвай второго маршрута, который за десять минут довозит меня почти до самой квартиры. Хозяина дома нет, и я по возможности быстро поднимаюсь к себе на второй этаж.

Судя по всему, в комнате без меня никто не хозяйничал. Впрочем, на детальный осмотр у меня просто нет сил. Раздевшись, я падаю в постель и толи засыпаю, толи теряю сознание от усталости.

Когда я просыпаюсь, на улице уже темно. Чувствую себя ожившим, если не считать жуткой боли от побоев. После осторожного массажа медленно шаркаю в душ. Стоя под струями теплой воды, стараюсь ни о чем не думать, кроме необходимости восстановить силы и привести себя в рабочее состояние.

До некоторой степени мне это удается, и из душа я выхожу почти человеком, к тому же ощущая сильный голод. К счастью, в холодильнике лежат некоторые запасы, сделанные во время последнего похода в супермаркет.

До сих пор я без понимания смотрел на людей, делающих бутерброды с маслом, сыром и колбасой одновременно. Сейчас я, однако, гораздо менее привередлив. Три громадных бутерброда с сыром и бужениной в сочетании с литровым пакетом фруктового йогурта помогают мне значительно восстановить силы. Жаль, что у меня нет возможности приготовить любезный моему сердцу бульон из кубиков. За этим следуют две чашки крепкого кофе. Наливаю себе в заключение изрядную дозу бренди и после первого глотка чувствую себя способным к осмыслению окружающего мира.

И так, ситуация изменилась самым радикальным образом. За последние сутки я, из преследуемого неудачами, но в целом довольно безвредного шпиона, превратился в заурядного убийцу. И теперь за мной наперегонки будут охотиться полиция, чтобы посадить в тюрьму, и банда Ван Айхена, но уже для того, чтобы убить.

В свете сказанного, мои перспективы представляются более чем тусклыми. Но не стоит суетиться раньше времени. Если рассуждать здраво, Ван Айхен в полицию заявлять не станет, не то у него положение, поэтому для встречи с Артсом из полиции противопоказаний нег.

За стеклом непроглядная темень, и снова моросит дождь. Люблю дождь. Странно, на улице падающая с неба вода создает чувство растворения в природе. Дождь же за окном рождает чувство защищенности и покоя. Так наши предки из пещеры наблюдали непогоду, и, может быть, впервые осознавали возможность стать выше стихии.

Билл утверждал, что у меня есть редкая способность вызывать доверие и использовать людей в своих целях. Ну что ж, в ближайшее время выяснится, насколько он был прав. Как он там, в больнице? Один из многих людей в Голландии, которым знакомство со мной вышло боком и с которым нам не придется свидеться, — он и так знает чем я ему обязан, а выражение признательности не тот повод, чтобы подставлять голову.

Три часа ночи, голова гуди г, по всему телу бродит тянущая боль, и мне явно пора опять в постель. Выпиваю еще полстакана бренди и ложусь спать.

* * *

Утром, позавтракав, тороплюсь в ближайший магазинчик, где всегда есть свежие газеты. Взяв утренний номер «Гаагсе Курант», быстро проглядываю первые полосы и на второй странице нахожу статью под броским заголовком: «Еще одна преступная организация под крышей исследовательского института». Рядом снимок фасада заведения Ван Айхена. Моя знакомая барышня из квартала красных фонарей на нем отсутствует, но в целом композиционно фото мне нравится.

Более чем скромные познания голландского не позволяют мне последовательно прочесть статью. Поэтому, вернувшись в квартиру, беру словарь и бегло просматриваю весь текст. Содержание мне хорошо знакомо, и я сразу вижу, что основа статьи сохранена, изменены лишь некоторые переходы.

После этого как всякий автор, абсолютно предвзято, с удовольствием, перечитываю свое творение, отлитое в газетные строки, пропуская лишь некоторые абзацы. Не могу не отметить, что степень концентрации демагогии, прямой лжи и пустословия в ней нисколько не выше, чем в любой другой публикации. Главное, что ясна основная мысль, и она должна вызвать у читателя конкретную и легко прогнозируемую реакцию.