Парк Горького

– Ну а вообще? – спросил Опалин. – Может, она с кем-то ругалась? Или не поделила что-нибудь? Или кто-то ругался с ней? – добавил он, видя, как Макар морщит лоб. – Соседи, знакомые, не знаю, подруги какие-нибудь?

– Нет, – решительно ответил дворник после паузы и головой потряс. – Она приличная девушка была. Ее с матерью все уважали.

– Почему она оказалась здесь? – спросил Петрович, хмурясь. – Именно в этом месте?

Макар Анисимов поглядел на него с удивлением.

– Так это, она чуть ли не каждый день тут ходила. От дома до остановки трамвая – самый короткий путь. Ну или мимо аптеки идти, тоже быстро дойдешь. Кому как удобно…

– То есть она собиралась поехать на работу? – уточнил Опалин.

– Ну так.

– Без вещей, без документов? Платье-то без карманов.

Казачинский затрепетал от восторга. Вот, значит, как работают настоящие сыщики. Подбираются, задают вроде бы незначительные вопросы, прощупывают обстановку и хоп – документы-то где? А деньги? Не бесплатно же она на трамвае ездила…

– А ведь верно! – с удивлением воскликнул дворник. – То-то я думаю: чего-то не хватает… У нее же сумочка была. А сумочки-то и нет…

– Опишите, как сумочка выглядела, – велел Петрович.

– Как выглядела? Ну… черная, обыкновенная, сверху желтая защелка…

– Металлическая? – уточнил Опалин.

– Вот, вот!

– Сумочка какая по форме – круглая, квадратная?

– Длинная. Не круглая…

– На ремешке?

– Да.

– Ремешок короткий, длинный?

– Хороший такой, чтобы через плечо носить. Красивая сумочка была, я вам скажу. Так что, Зою из-за нее…

Милиционер, который изнывал от желания вставить слово, наконец учуял возможность – и вмешался.

– Ну, из-за нее или не из-за нее – товарищи из угрозыска разберутся… Ты ничего от нас не утаил?

– А что мне таить? – обиделся Макар. – Я человек маленький, что знаю – то и говорю. А чего не знаю, того уж, простите, не скажу…

– Володя! – окликнул Опалин судмедэксперта, и Шаповалов тотчас подошел к нему.

– Мертва около часа, – доложил врач, – убита практически в упор. На одежде вокруг раны частицы пороха… Но ты и сам наверняка заметил. Она шла, убийца двигался навстречу, выстрелил в нее, забрал сумочку и скрылся. Вот и все… – И он повторил, оглянувшись на тело: – Вот и все.

– Слышал ли кто-то выстрел, вот в чем вопрос, – буркнул Опалин. – Макар Петрович! Час назад или около того – вы не слышали какой-то странный шум? Похожий на выстрел?

Но Анисимов объявил, что он ничего такого не помнит, потому что возился дома с метлой, которую надо было починить, и окно у него выходит на другую сторону.

– Неужели действительно из-за сумочки? – пробормотал себе под нос Петрович, хмурясь. – Скажи, а что, Зоя носила при себе большие суммы денег? – спросил он у дворника, повышая голос.

– Да почем мне знать? – пожал тот плечами. – Странные вы вопросы задаете, молодые люди…

– Но кто-то же мог знать, – буркнул Опалин, насупившись. – Или…

– Тебя что-то смущает? – спросил Петрович без обиняков.

– Время. Если бы ее убили ночью…

Он оглянулся на воробьев, которые плескались в луже, и мрачно о чем-то задумался.

– О ночи и речи быть не может, – объявил Шаповалов. Он заложил руки за спину, вскинул подбородок и глазами сверкнул, как рассерженный кот.

– Володя, да разве я говорил, что сомневаюсь, – усмехнулся Опалин. И судмедэксперт сразу же успокоился, лицо его расслабилось.

В конце переулка показалась простоволосая женщина, увидела белую фигуру милиционера в суконном шлеме с красной звездой, группу людей возле тела, охнула и исчезла. Через минуту она вернулась с еще двумя, взволнованно толкуя о чем-то и размахивая руками, как мельница. Спутницы охали, ахали, ужасались и проявляли живейший интерес.

– Сюда нельзя! – на всякий случай прокричал Ларионов, приосанившись. – Тут место преступления… Нельзя, кому говорят! – прикрикнул милиционер, когда одна из женщин захотела подойти поближе.

– Не может быть, чтобы она ни с кем не ссорилась, – пробормотал Петрович, глядя на убитую. – У всякого живого человека есть враги. Да и у мертвых, бывает…

– Два поклонника, – напомнил фотограф со значением. Поглядывая на солнце, которому именно теперь взбрело в голову поиграть в прятки с немногими облаками, он готовился заснять тело.

– Поклонники? – рассеянно переспросил Опалин, который ходил вокруг тела, что-то изучал на асфальте, оглядывался и что-то прикидывал. – Да… конечно…

Казачинский почувствовал, что его дергают за рукав, и, обернувшись, увидел Яшу Кауфмана, о котором, по правде говоря, успел уже забыть.

– Крови много? – спросил Яша с мученическим видом.

– Да нет, – пожал плечами Казачинский. Его собеседник покосился в сторону трупа и на глазах стал бледнеть. Чертыхнувшись про себя, Юра подхватил своего незадачливого коллегу под локоть, оттащил его в сторону и встал так, чтобы заслонить от него убитую.

– Со мной все в порядке, – пробормотал Яша, снимая очки и нервным движением протирая их. – Я… я ничего. Все в порядке…

– Слушай, – не удержался Казачинский, – если ты вида крови боишься, что ты вообще делаешь в угрозыске?

– Ну не всем же так повезло, как тебе! – рассердился Яша, надевая очки и заправляя дужки за уши.