Парламентер

Однажды мне померещилось, будто на "Селене" стало уж чересчур тихо. Я давно привык к тишине, тишина существовала вне меня и не имела ко мне никакого отношения. Но сейчас тишина звенела в ушах. Я вернулся в свое бренное тело и стал усиленно прислушиваться. Да, вот в чем дело. Перестали тикать часы у меня в каюте. Я уставился на остановившиеся стрелки часов, которые показались мне мертвее мертвого. Вокруг меня сгустилась гробовая тишина, плотная, как вата, пространство съежилось и давило со всех сторон. От подступившего страха волосы зашевелились у меня на голове. Я отступил от часов и бросился вон из каюты. Мои торопливые шаги прозвучали в пустом коридоре пугающе гулко. Я влетел в рубку и уставился на электронные часы. Бездушные, холодные, они безмолвно отмеряли секунды моего бытия. Время не остановилось, жизнь по-прежнему текла вперед. Ноги мои подкосились, и я рухнул в кресло. Перемигнулись приборы. Автопилот выполнял маневр, "Селена" огибала невидимое мне препятствие. Включить экраны я не удосужился. Отсидевшись, я оттер с лица липкий пот и побрел в каюту.

В каюте я трясущимися руками сменил у часов "севшую" энергопластинку, и они снова затикали. Я судорожно глотнул сухим горлом. После этого случая я перенес свои пожитки в рубку, где и поселился окончательно, устроив постель прямо на полу.

Я стал следить за временем. Я даже перенес в рубку часы, чтобы слышать тиканье, а чтобы они больше не останавливались, я подсоединил их к пульту управления. С тех пор, как я покинул Землю, прошло полгода. Меня стали тяготить неизменные стены "Селены". О возвращении домой я старался не думать. Одна только мысль, что я снова окажусь на одной с Ней планете, надолго бросала меня в черный омут депрессии, из которой я не мог, да и не старался выбраться. До сих пор я жил Той, Которая Ушла, и своей собственной неведомой виной, и больше ни о чем я не думал.

Однажды я проснулся от постороннего звука на борту "Селены". Дверь в рубку была полностью открыта. В пустоте транспорта отчетливо раздавались чьи-то шаги. Я захлебнулся ужасом. Галлюцинации? Конечно, это галлюцинации, иначе и быть не может. Эта мысль меня немного успокоила — до тех пор, пока в глубине транспорта не прозвучал гулкий от эха голос:

— Есть кто живой? Ау!

Ужас снова нахлынул на меня. Я замер. Я слышал, как этот кто-то бухает дверями неопломбированных помещений. Этот кто-то искал обитателей транспорта. Я тихо поднялся, вытащил из открытого сейфа лучевой револьвер и на цыпочках вышел в коридор, символически освещенный несколькими лампами. Я сразу увидел чужака. Неужели галлюцинации могут быть настолько реальными? Чужак подошел ближе, прямо под лампу, и я увидел огненно-рыжую девушку лет восемнадцати. Волосы под лампой горели, излучая собственный свет.

— Кто ты? — хрипло спросил я, удивившись звучанию своего голоса.

— Порождение космоса, — с насмешкой ответило рыжее существо. — Выйди на свет.

Я послушно шагнул из тени. Она подошла ближе, и я крепче сжал оружие.

— Бог мой, да ты — дикий! — воскликнула она и варварски расхохоталась. Эхо заметалось по пустому коридору. Вряд ли она была галлюцинацией. Не веря глазам, я потрогал ее рукой, что вызвало новый взрыв хохота. Я неприязненно разглядывал неожиданного и нежелательного посетителя. Невозможно рыжая, конопатая, она откровенно смеялась надо мной, и это меня донельзя раздражало. Тут у меня возникло ощущение, будто я перемещаюсь из одного измерения в другое, и это противоестественное ощущение вызвало у меня приступ тошноты. Измерение, в которое я переместился при виде живого смеющегося человека, называлось реальностью. Я как будто проснулся. Девушка перестала смеяться, и лицо ее стало скорее не веселым, а усталым.

— Что ты здесь делаешь? — задала она идиотский вопрос.

— Я — владелец этого транспорта.

— Каким ветром тебя сюда надуло? Здесь даже мухи не летают, — насмешливо фыркнула она. — Дай мне лучше воды, я умираю от жажды.

Я неприязненно смотрел на нее. Со мной кто-то состыковался без моего разрешения. Я стал мыслить слишком медленно, это могло навредить мне.

— Сколько вас? — спросил я.

— Пушку убери, — снова расхохоталась она.

Я до сих пор направлял на нее револьвер. Я сконфузился и заткнул его за ремень. Интересно, когда эта особа покинет мою обитель? Она прошла за мной на камбуз, где я налил ей воды из-под крана. Она сняла толстые перчатки, обнажив маленькие веснушчатые руки, приняла от меня полулитровую кружку и залпом опорожнила ее.

— Еще, — попросила она.

Вторую кружку она пила медленнее. Потом перевела дух и представилась:

— Мария Поморова. Я из банды Власова.

Впервые за последние восемь месяцев я почувствовал что-то еще, кроме собственной боли. Моя проблема как-то сразу отодвинулась в сторону. Я пробудился окончательно. Я слышал, что на флоте Власова есть женщины, но меня сейчас занимали другие вопросы.

— Ты не одна, как я понимаю, — холодно сказал я.

— Ничего ты не понимаешь, — сказала она не без насмешки.

— В таком случае, что ты делаешь на моем судне, и где остальные?