Парни в тротиловом эквиваленте

Мамедов с полчаса собирал и приносил на место стоянки охапки сухого валежника, волоком притаскивал стволы небольших деревьев. Рахимов в это время тоже не сидел сложа руки. Он наломал веток, соорудил кострище, затем достал из рюкзака несколько картофелин, пару банок консервов, буханку хлеба, ложки.

Через несколько минут в центре округлой поляны заплясали языки пламени, весело затрещали сухие дровишки. Эмин с Мусой уселись рядом. Вечером в лесу стало прохладно, поднялся неприятный пронизывающий ветер. Бушлаты, прихваченные с собой, едва согревали этих типов. А возле костра было тепло и уютно.

– Ничего, потихоньку куда-нибудь дотопаем, – подбодрил таджик кавказца. – Тут же полно шоссейных дорог. Ты же видел на карте. И севернее «железки», и южнее. Да и селений навалом.

Солнце опустилось за горизонт, лес накрыли сумерки. Картошка допекалась в золе, вскрытые консервные банки источали приятный аромат.

Муса отломил от буханки хлеба два больших куска, один протянул Рахимову, от второго откусил и принялся жевать. Вдруг он замер, начал всматриваться куда-то в лес.

– Что случилось, Муса? – забеспокоился Эмин.

– Гляди! – заявил тот и ткнул пальцем куда-то вправо от себя.

Таджик повернул голову в указанном направлении, заметил сперва один огонек, маячивший сквозь заросли, потом второй и третий.

– Не понял! – сказал он и приподнялся. – Неужели деревня?

Оба в изумлении встали и принялись пялиться на огоньки, коих в темневшем лесу становилось все больше и больше.

Мамедов решил сбегать на разведку.

Управился он с этим довольно быстро, где-то за час, вернулся и тут же затараторил:

– Там аул. То есть село. Причем большое. С севера его обходит асфальтовая дорога. Я видел на ней трактор «Беларусь» и пару грузовых машин.

– Названия не узнал? – спросил Рахимов.

– Нет. Ближе подходить не стал, побоялся, что кто-нибудь заметит меня.

– Правильно. Еще собаки могут унюхать. Переночуем тут, а поутру пойдем вместе.

Усталость, накопившаяся за день, одолевала подельников. Они засунули в костер самое внушительное бревно, улеглись рядом, еще разок покурили и заснули крепчайшим сном.

Несмотря на холодную ночь, выспались оба нормально. Хотя им дважды пришлось вставать и подкладывать в затухавший костер массивные древесные стволы.

Встали они около шести утра, вскипятили на жарких углях остатки воды, заварили чай, разлили по кружкам, вскрыли ножом банку паштета, соорудили себе по внушительному бутерброду. Вначале им было очень холодно, но после завтрака оба согрелись.

– Как нога? – раскурив от уголька сигарету, спросил Муса.

– Хреново, – признался Эмин. – Думал, к утру пройдет, а на нее вообще наступить нельзя.

– Доктору тебя надо показать, на худой конец просто знающему человеку. Ладно, посиди тут, а я пойду погляжу, что и как, – сказал Мамедов и подхватил опустевшую фляжку. – Может, заодно водички раздобуду.

– Осторожнее там, – бросил Рахимов ему вслед.

Товарищ ушел.

Эмин остался один и почувствовал себя, мягко говоря, несколько неуютно. Он за ремень подтащил автомат к себе, оперся на него, с трудом поднялся, едва касаясь поврежденной ногой земли, сделал несколько трудных шагов, доковылял до края поляны, уселся под раскидистый куст и принялся ждать.

Муса вернулся минут через сорок. В одной руке он держал потяжелевшую фляжку, в другой – курицу, висевшую вниз головой.

– Вот, раздобыл, – с улыбкой проговорил этот фрукт. – Куры из ближайших дворов обнаглели и отправились гулять по лесу.

– Зачем она нужна? – осведомился Рахимов.

– Слушай, мы ведь еще не знаем, сколько времени нам придется топать из-за твоей больной ноги, – заявил кавказец и уселся рядом с приятелем. – Рюкзак опустеет за неделю, что мы потом будем кушать?

– Ладно, давай ближе к делу. Что за село?

– Село называется Кулики. Это я на дорожном указателе прочитал. Довольно крупное, дворов шестьдесят-семьдесят. Про одну дорогу я тебе рассказывал. Она идет с запада на восток и огибает село с севера. Есть и другая. Эта режет населенный пункт пополам и уходит куда-то на юг. Куда точно – не знаю.

Пока Муса рассказывал о других подробностях, замеченных им, Эмин достал из кармана карту, отыскал на ней названное селение, затем посчитал расстояние от Куликов до железной дороги. Получалось, что за предыдущий день они прошли всего десять с половиной километров. Это было крайне мало. При разработке плана они с Саидом Махмутовым говорили о дневных переходах в тридцать-сорок километров.

Рахимов тяжело вздохнул. Он понимал, что Муса прав. Таким темпом, который был показан накануне, они доберутся до родных республик никак не раньше будущей весны.

– Послушай меня, – сказал Муса и придвинулся поближе к подельнику. – Я вот что предлагаю. Давай дождемся вечера. По темноте я прошвырнусь до ближайших домишек, найду какую-нибудь сердобольную бабушку и выпрошу у нее лекарства.

– Какие именно? Йод и зеленку? Во-первых, мы сами не знаем, что случилось с ногой: перелом, вывих, ушиб. Во-вторых, в таких селах живут в основном очень бедные люди. Я сильно сомневаюсь в том, что у них вообще есть лекарства.

– И что же делать?