Партизанский комиcсар

Его слова подбодрили меня, тогда еще неопытного минера, придали силу и уверенность, и когда через четверть часа я поджег бикфордов шнур, на Сейме почти одновременно прогремели такие взрывы, что в Путивле в домах новоиспеченных гитлеровских правителей повылетали стекла из окон.

Как установили потом наши разведчики, спешившая на фронт и остановившаяся той ночью в Путивле на отдых немецкая часть была задержана на несколько дней. Вместо отдыха гитлеровцам пришлось, прочесывая пойму Сейма, бродить по зарослям и торфяникам, наводить переправу, которая вскоре опять была взорвана партизанами.

На второй день после Октябрьских праздников наш отряд ушел далее на север Сумщины. Но после той памятной диверсии под Путивлем у меня будто крылья выросли за плечами. Сколько потом я взорвал мостов, пустил под откос поездов! И всегда, когда шел на очередную операцию или сидел в засаде, поджидая эшелон, вспоминал комиссара Руднева, вдохновившего меня на первый боевой подвиг».

В конце октября невдалеке от Путивля на партизанской мине подорвался тягач, тащивший на платформе неисправный танк. Вечером того же дня Руднев с двадцатью бойцами отправился на место происшествия.

Машины на дороге не охранялись. С танка партизаны сняли 70 снарядов, 15 тысяч патронов, пулемет и… пионерское знамя! Все были удивлены: зачем немцы возили его с собой?

— Как зачем? — объяснил Руднев. — Хвастливые гитлеровцы ограбили в каком-то селе школу и взяли красный флаг как боевой трофей.

— Вот это вояки! — негодующе-презрительно бросил кто-то из партизан.

— Товарищи! — обратился к бойцам Руднев. Голос его звучал взволнованно, торжественно. — Не было у нас раньше своего партизанского флага, теперь мы его имеем. Вот оно, наше боевое знамя! Под ним мы будем громить немецко-фашистских захватчиков до их окончательного изгнания с нашей земли, до полной победы! — Комиссар развернул полотнище, стал на колено и поцеловал его.

…В полночь партизанские подводы, груженные богатыми трофеями, двинулись в направлении Спад-щанского леса.

Через несколько дней по просьбе комиссара партизанские медсестры Галя Борисенко и Мотя Бобина вышили на красном полотнище слова: «Путивльский Объединенный партизанский отряд». Так у путивлян появилось свое боевое знамя, которое они освободили из фашистской неволи и берегли потом как свою самую дорогую реликвию. Под этим знаменем партизаны Ковпака и Руднева прошли с боями тысячи километров по тылам врага, совершили много героических подвигов. После войны боевое знамя ковпаковцев сохраняется в Государственном историческом музее Украинской ССР в Киеве.

* * *

В осенние ночи 1941 года на боевые операции вместе с Рудневым ходил и его сын Радик.

«…Отметить группу минеров в составе: Курса, Юхновца, Терехова, Островского, Руднева Радика, Яремчука и комиссара партизанского отряда Руднева Семена Васильевича, принимавшего активное участие вместе с минерами в операциях по взрыву мостов, — говорится в приказе по Путивльскому объединенному отряду от 26 октября 1941 года. — Материалы представить Правительству СССР для награждения. Приказ объявить всему личному составу».

Эти материалы радисты передали на Большую землю, и группа партизан, в том числе и С. В. Руднев, были удостоены высоких правительственных наград.

* * *

Развертывая с каждым днем все шире боевые действия, Ковпак и Руднев большое внимание обратили на дальнейшее укрепление обороны Спадщанского леса и боевую учебу партизан.

«Командиры групп и отделений осваивают тактику организации диверсий на коммуникациях противника, засад и боя в ночном налете на вражеский гарнизон, в разведке, в обороне, — записал об этом периоде в дневнике С. А. Ковпак. — Здесь, в условиях тяжелой партизанской действительности, нам всем крепко пригодились знания военного дела, приобретенные в кружках Осоавиахима. Особенно помогает опыт учебной работы бывших активистов-осоавиахимовцев Руднева, Базымы, Попова, Панина».

3

Будучи комиссаром, С. В. Руднев каждый свой шаг, каждую минуту времени умело использовал для проведения политической работы, воспитания коллектива и отдельных людей. Этому в большой мере способствовало активное личное участие комиссара в боевой жизни отряда.

Однако нелегкое было это дело — вести политическую работу во время очень сложной обстановки первого военного полугодия, в условиях вражеской оккупации. Даже такому способному и опытному воспитателю, каким был Руднев, и то приходилось порой очень трудно. Ветераны партизанской борьбы на Путивлыцине и сейчас рассказывают о таком интересном эпизоде[3].