Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта

Теперь у меня работы еще больше прибавилось. Надо было проводить и политинформации, и готовить тексты листовок, и заниматься вопросами быта и снабжения многих людей в отряде. Появилось много молодых бойцов комсомольского возраста, поэтому я решил организовать комсомольскую группу. По совету комиссара бригады Игнатовича я временно назначил комсоргом его брата Василия. Возможно, тут я совершил ошибку, назначив комсоргом бывшего полицая, но на этом настоял комиссар бригады, и я не мог не подчиниться ему.

Прошло несколько недель после прибытия в наш отряд большого пополнения из числа военнопленных и бывших полицаев. Командир бригады издает приказ: «В связи с ростом личного состава отряда с сего числа (23 сентября 1943 года) разведотряд упразднить и считать его пятым линейным отрядом». Командиром и комиссаром отряда остались мы с Агапоненко, начальником штаба тоже остался Евсеенко. Функции командира бригадной разведки теперь с Агапоненко были сняты, и вместо него разведку в бригаде стал возглавлять старший лейтенант Сашка Суббота. Конечно, это моему командиру не совсем понравилось. И действительно, Агапоненко имел большие связи с различными гарнизонами противника, и теперь все это нужно было передать другому человеку. Ему было обидно, но приказ надо было выполнять, и он с большой энергией занялся своим отрядом. Были созданы четыре взвода, командирами которых назначены Евсеев Егор, Палаш Михаил, Захаров Петр и Жигарев. Для снабжения отряда всем необходимым был создан хозвзвод, командовал которым Егоров Владимир. Созданы также группы подрывников, которые возглавляли Палаш Михаил, Заикин Василий, Красаев и другие.

По приказу комбрига был создан также четвертый отряд из числа партизан, выделенных третьим отрядом. Командиром этого отряда назначен Маточкин В. Я., комиссаром наш артиллерист Смирнов К. В., начальником штаба Алифанов. Таким образом, теперь в бригаде стало пять отрядов, и в нее приходили все новые и новые бойцы. В сентябре месяце 1, 3, 4 и 5-й отряды находились в Толпино, а 2-й — в деревне Бобовке. Хотя немцы пока нас и не беспокоили своими карательными экспедициями, но на деревни нашей зоны южнее Толпина в начале сентября начались массированные налеты авиации противника. Сбрасывалось, кроме фугасных, большое количество зажигательных бомб. Ими были засыпаны огороды и улицы деревень. Возникали пожары, среди местного населения были убитые и раненые. Многие зажигательные бомбы, так и не загоревшись, лежали в деревнях. Среди партизан кто-то пустил слух, что немцы специально сбрасывают такие бомбы замедленного действия и что они все равно будут взрываться, но только после некоторого времени. Жители стали бояться этих бомб и совсем не выходили из своих домов. Партизаны тоже с опаской поглядывали на лежащие кругом зажигалки.

В штабе бригады встал вопрос, что же делать с этими бомбами. Иван Журавский, который работал там помощником комиссара бригады по комсомолу, сказал:

— Я считаю, что бояться этих бомб совсем не следует. Когда я был в Бегомле, то партизаны там специально собирали их, привозили на партизанский аэродром и использовали вместо сигнальных костров.

— Знаешь что, — предложил комбриг Гудков, внимательно выслушав Журавского. — Садись-ка ты на коня, побывай в деревнях и успокой там людей. Скажи им, что бояться этих бомб совсем не нужно.

На другой день Журавский отправился в путь. Он побывал в нескольких деревнях, а потом заехал в Бобовку, где в то время стоял второй отряд. Вместе с комиссаром Михаилом Короткевичем собрал партизан и рассказал им про эти зажигательные бомбы. Кто-то из партизан, осмелев, тут же принес одну бомбу с огорода. Журавский ударил торцом ее о дерево, и бомба зашипела, а потом загорелась, разбрасывая во все стороны яркое пламя. Вокруг горящей бомбы собрались партизаны и с большим любопытством глядели на яркое синеватое пламя. Бомба сгорела почти наполовину и неожиданно взорвалась. Осколками ранило всех, кто стоял поблизости. Особенно сильно — самого Журавского и комиссара отряда, которого пришлось отправить в партизанский госпиталь. Оказалось, что часть этих бомб немцы сделали с толовыми зарядами, то есть с «сюрпризом». Весть об этом несчастье облетела все отряды.

В бригаде при выполнении боевых заданий, а также во время карательных экспедиций и налетов авиации противника появилось много раненых. Кроме того, начались заболевания партизан тифом. Фельдшер Каминский, который всегда оказывал первую помощь раненым, сам был ранен. Создалось критическое положение, так как в отрядах совсем не было медицинских работников.