Пасха без Креста или ещё раз об экуменизме

Человек же, не зрящий греха своего, находится в странном, неестественном воодушевлении, он словно пьян! Чем ему себя занять? Каких-то тяжких грехов он за собой не знает, внутри тоже ничего особенного не видит, а если и видит, "так что, Бог милостив, простит! Все мы страстны". Не понимает человек, что ему внутри себя делать и рвется наружу. Вся его деятельность вовне, он сам постоянно изливает из себя свой свет и добро: милостыня, молитва о других так "радостны" для него! Казалось бы, святой, да и как выигрышно отличается он от того — кающегося, занятого собой христианина. На самом же деле здесь страшное обольщение! Но как трудно обнаружить этот обман! Тут необходимо действительно духовное зрение, оно показало бы, что в сердце взамен Христа — идол гордыни, идол самости, который источником всякого добра почитает не Бога, а самого себя. И важно понять: зрение греха своего

— не умовое знание о своих погрешностях, но дух покаянный, ревностная требовательность к себе, ненавидение в себе лукавства, лицемерия, притворства, ненавидение в себе человекоугодия, артистизма, всякой лжи, а не только явных греховных пожеланий. Зрение греха своего

— дар Божий, первый дар, который дает благодать Духа Святого тому, кто искренно ищет Бога. Оно сокрушает душу, смиряет ее, не дает ей высоко думать о себе, отрезвляет, вводит внимание внутрь. Кто не узрел грех свой, тот еще не начинал духовную жизнь. Такой человек, если и даст совет, то этот совет не содержит в себе силы, он взят из мечтания, из сонного видения. Слова такого человека — лозунги, действия — актерство. Его знания о духовной жизни — дилетантство, его проповедь — литературщина. Его энергичность не от ревности об истинном богоугождении, а от жажды деятельности в мире сем, "самопожертвование" — не стремление "погубить душу свою" ради собственного спасения, а оживление ее ради избежания требующейся от христианина смерти во Христе. Такой человек не Крест Христов несет, а носится с крестом, обманывая самого себя и других. Вспомним рассказ преподобного Петра Дамаскина: некогда умирал один старец, которого люди почитали святым, своим духовным отцом, плакали безутешно над его одром. А другому, действительно духовному старцу, было открыто Богом в то время, что умиравший на самом деле ни на минуту в своей жизни не упокоил Господа в сердце своем

. Святой Петр Дамаскин поясняет, что не давало упокоиться Господу в сердце этого столь высоко чтимого народом подвижника — гордыня

и самомнение, страшнее которых в жизни духовной поистине ничего нет.

И именно от незнания своей поврежденности грехом, непонимания самого процесса болезни, от самоуверенности, похвальбы собственным добром и усилиями рождается холодное, пренебрежительное отношение к догматам. Так бывает нередко с людьми, интересующимися лишь нравственно-аскетическими вопросами: они не видят связи догмата с жизнью. И оттого нередко думают: "зачем нам догматы?", "какая разница между религиями?", "есть ли она вообще?" и т. п. Но наступает порой в духовной жизни такое состояние, когда человек полностью изверивается в собственных силах и, уже не надеясь на себя, по необходимости обращается к сверхъестественной помощи — к Богу. Здесь-то и открывается вся великая и даже единственно важная ценность "так называемых догматов".