Past simple

Я рывком села на кровати и в ужасе огляделась по сторонам. Облегченно выдохнула, понимая, что нахожусь в своей комнате.

– Пей, – подруга всучила мне в руки чашку. – Давай-давай! Сейчас еще температуру померяем. Не нравишься ты мне, бледная какая-то.

– Что это? – поморщилась я, глядя на желтоватую жидкость в чашке.

– Ромашка, блин! Нервы успокаивает! – воскликнула Лика. – Пей, кому сказала!

– Спасибо, – кивнула я, и пригубила кружку. Тут же подавилась и закашлялась. – Какая гадость!

– Таньк, вот не беси! Ты практически сутки проспала, и все эти сутки орала так во сне, что ко мне дважды соседи приходили. И один раз даже участковый. Какой-то козел позвонил, сказал, что я кого-то тут пытаю.

– Серьезно? – я удивленно подняла брови.

– Нет, я шучу! – фыркнула Лика. – Конечно, серьезно! А теперь давай, пей до дна! Я пока за градусником схожу.

Я снова поморщилась, но выпила. Пусть и маленьким глотками, и даже через силу.

– Ты сахара не могла добавить? – спросила я у Лики, кивая на чашку, которую отставила на тумбочку.

– Сахар – сладкая смерть.

– Мне подходит. Заверните, – улыбнулась я, чувствуя, как меня кидает в жар.

Лика протянула градусник мне, и присела на край кровати. Время потянулось, словно резиновое. Каждая думала о чем-то своем, и не спешила нарушать тишину. Лишь часы на стене робко отстукивали ритм времени. Эти звуки были монотонны, они убаюкивали. Я снова почувствовала, как веки наливаются тяжестью и меня клонит в сон. И тут же вздрогнула, вспомнив жуткий хохот и ухмылку несчастной изуродованной девушки.

– Тебе ведь снилась она? – робко начала Лика, отводя глаза в сторону. – Не каждый день видишь такое, наверняка это сказалось на твоей нервной системе.

– Давай не сейчас, хорошо? – попросила я, все также безуспешно пытаясь отогнать видение, которое, словно издеваясь, повисло перед глазами и не желало убираться прочь.

– Мне с утра надо будет поехать в офис. Оформить все бумаги и написать заявление. Хочешь, я попрошу Вадима с тобой посидеть? – спросила Лика.

– Еще его тут не хватало, – фыркнула я. – Не за чем отрывать такого делового человека от его работы и проблем.

– Злюка ты, – улыбнулась подруга. – А он, между прочим, звонил. И не раз. Хотел с тобой о чем-то поговорить. Даже хотел приехать. Но, кажется, неправильно понял мои слова.

– В каком смысле? – удивилась я.

– Ну… Я ему говорила, что ты спишь, но, мне кажется, он подумал, что ты его избегаешь, – пожала плечами Лика. – Может, позвонишь ему сама?

– Не может, – покачала головой я. – Что я ему сейчас скажу?

– Правду, – просто ответила подруга и протянула руку. – Давай градусник.

– Держи.

– У-у-у-у-у, мать! Да у тебя температура! – воскликнула Ликуська. – Так, давай-ка, дорогая, приподнимайся повыше, я тебе сейчас лекарство принесу. Потом укутаем тебя одеялом и будешь потеть. А я пока сварю горячего бульона. Питать нужно, как и пить больше жидкости. Вот горячий куриный бульончик как раз то, что доктор прописал.

– Угу, – кивнула я, поежившись. Теперь тело пробирал озноб.

Натянув повыше одеяло, я укуталась в него с головой, оставив лишь лицо незакрытым. Поджала ноги, в попытке согреться, но долгожданное тепло так и не наступило. Лика вернулась через пять минут, неся еще одну кружку, в которой плескалась какая-то жидкость, светлого цвета. В комнате приятно запахло цитрусом.

– Давай вот это пей, и спать. Я тебя позже разбужу, сходишь в душ, а я поменяю постель. Потом натянешь свежую футболку и снова спать – приказала подруга.

Я сделала большой глоток приятно пахнущего лекарства, и чуть не выплюнула все обратно. Что это еще за гадость? Почему она пахнет обалденно, а на вкус, как помои?

– Пей-пей! – усмехнулась Лика. – Или ты думаешь, что болеть приятно?

Я замотала головой и, пересилив себя, все же выпила эту жижу – иного слова для лекарства я подобрать не могла.

– А теперь спатки, – пробормотала подруга, забирая у меня чашку. – И пусть тебе приснятся только светлые и добрые сны.

Откинувшись на подушку, я закрыла глаза. Сейчас мне Лика чем-то напомнила мою маму. Она также укладывала меня спать, когда я болела. Также кормила вкусным, но почти обжигающим бульоном. И также желала мне только самых теплых и светлых снов. Только мама еще целовала меня в макушку, после чего я засыпала с особым чувством – чувством защищенности и умиротворения. Нужно ли говорить, что и сны мне снились радужные, добрые?

Глава 9

Неделю я провалялась с высокой температурой. Рядом со мной постоянно кто-то находился. Лике, казалось, было в кайф ухаживать за больной подругой, потому что все мои робкие возражения, что я могла бы и сама, были сметены и уничтожены. Вадим заезжал часто, но в основном по вечерам. Садился на край кровати и после банального «Как дела?» и «Как самочувствие?», напряженно молчал, хмуря лоб. Я тоже не спешила с расспросами, так как понимала, что после того ЧП у мужчины забот полон рот. Так и общались молча, изредка перебрасываясь взглядами.