Пастух Земли

Многие прошли перед ним: мужи с узкими глазами, при виде которых он вспомнил госпожу Ай, другой муж, павший ниц перед пылающим странным нездешним огнём кустом — этот чем-то напоминал Анат-ханаанку и одновременно хапиру Зуру-Шалика. Как и другой, с огненными глазами, словно бы потрясённо внимавший чему-то — в одиночестве, в тёмной пещере…

Многие ещё прошли перед ним, и в каждом видел он знакомые черты, понимая, что это его далёкие потомки. Но когда перед ним явилось видение невысокого голого холма с тремя деревянными крестами и стоящего перед ними измученного окровавленного человека, который взглянул ему прямо в глаза взором, в котором словно бы сияли все звёзды, Бхулак понял, что вот к Нему он не имеет никакого отношения. И когда случится то, что ему показывают сейчас, экс-эмиссару Нации, а ныне Пастуху Земли следует быть как можно дальше от этого места, и никак не пытаться влиять на те события…

Бхулак отвернулся от окна, и видения пропали.

— Что ты видел? — спросил Поводырь. — Я сейчас не передавал тебе никакой информации.

— Неважно, — ответил Бхулак охрипшим вдруг голосом. — Я очень устал. Мне надо отдохнуть, хотя бы немного.

— Я могу устроить тебя здесь, создать привычные для тебя условия.

— Нет. Отправь в Аркаин. Я там нужен.

— Хорошо.

Неужели в голосе звучало разочарование?..

Надо что-то сказать ему… ей. Но что?

— Арэдви…

— Что Бхулак?

Он помолчал, но не придумал ничего лучше, чем спросить:

— С чего мы начнём, когда я отдохну?

— С того места, где закончили.

Бхулак не успел ответить, канув в радугу.

Страна городов, вара Аркаин. 1993 год до н. э.

Центральная площадь Аркаина не могла вместить всех собравшихся — многим пришлось стоять в проходах между домами. Собрались здесь не только местные жители, но и люди из других вар, два дня назад сражавшиеся в великой битве, и союзные дасы, в их числе и старейшина Срп. Все они победили страшного врага, но очень дорогой ценой. Пали или умерли от ран многие вожди, великий старец Анга из Аюдхи и бессчетное количество иных славных воинов. Несколько вар тоже лишились предводителей, а Аркаин — ещё и геройски погибшего в битве главного брама.

Всех их позже с почестями похоронят рядом с их варами. Но теперь люди собрались, чтобы почтить память великого райжи Гопты, пропавшего без следа. Он явно ушёл к богам — туда, откуда не возвращаются. И чтобы проводить его и сделать лёгким путь его в иномирье, сегодня принесут жертвы быков и коней и пропоют многие священные гимны.

Тяжело раненую в битве райяни Тапати принесли на носилках и удобно усадили на мешки с соломой. На руках у неё спал недавно родившийся младенец — Куру, наследник райжи, а позади застенчиво пряталась дочь Гопты Бханда. Однако, как выяснилось, не все верили в смерть вождя Аркаина. Вот на окружённое людьми свободное пространство вышел Шамья из рода Шакья — после рождения Куру он стал вторым колесничим, то есть третьим по достоинству воином вары.

— Райжа Гопта исчез, но он не умер, — сказал он, не особенно напрягая голос, но услыхали его все. — Я знаю это. Не могу сказать откуда, но знание то верное. Потому я горько скорблю теперь по жене моей Нойт, убитой иргами, но в сердце моём нет скорби по Гопте — моему другу, вождю и… отцу. Он ушёл от нас так же, как и пришёл — нежданно и неведомо откуда. Я не знаю, где он теперь, но знаю, что где-то в чужедальних краях он сейчас сражается за нас со злобными демонами. Потому что Гопта, конечно, человек — но не просто человек. Он избран богами как защитник и пастух… всего нашего мира.

Собрание потрясённо замолкло, гадая, сошёл ли молодой колесничий с ума или он говорил сейчас, вдохновлённый свыше. А Шамья произнёс строчки древнего священного текста, который брамы с детства заучивали наизусть, но вот откуда знал его воин-кшатри — бог весть:

— Я видел Пастуха. Он никогда не утратит своего положения. Иногда он близок, иногда — далёк. Он бродит разными путями. Он друг, украшенный разнообразными одеждами. Он снова и снова приходит в этот мир…*

Помолчав ещё, Шамья произнёс с великим убеждением:

— И я верю, что Гопта вернётся!

Собрание зашумело, и в большинстве голосов прорывалось недоверие. Но тут случилось чудо. Всех вдруг охватила тошнотворная тревога — словно невидимые демоны разом сжали каждое сердце. Всё замерло, люди не издавали ни звука, казалось, даже мир остановил своё извечное вращение вокруг священной вары. Раздалось зловещее потрескивание, словно бы в лютый мороз. И хотя стоял тёплый конец лета, похолодало вдруг резко и страшно, но, может, случилось это не в воздухе, а в людских душах.

И тут рядом с Шамьёй беззвучно вспыхнуло ослепившее всех пламя. Люди разом издали крик ужаса, а когда глаза их несколько мгновений спустя обрели способность видеть, они им не поверили. Перед ними в радужном сиянии стоял неведомо откуда взявшийся Гопта!

Когда первое ошеломление прошло, многие разглядели, что он бледен, явно измучен и, похоже, с трудом держался на ногах. Но это был он!