Пасынки хаоса

   "Истинное искусство" рассматривало поединок как математическую задачу. Познавший эту науку, может манипулировать противником и за счет искусных маневров поставить его в неудобное для защиты положение. Одним из следствий такого мастерства было то, что исход поединка часто становился ясен задолго до финального удара.

   "Выиграть угол или профиль"? - Думал Фрист, пригибаясь к полу в длинном выпаде. - Что бы на это сказал... ну, скажем Ходзё Дзинсукэ? Он жил в тоже время, только на другом краю мира, и основал совсем другой стиль".

   У Фриста было свое мнение на этот счет. Фехтование - это не состязание в силе и скорости и не противостояние интеллектов, и даже не сочетание всего вышеперечисленного. Это искусство. Искусство убивать. Хорошо поставленный, точный и выверенный удар красив. Равно как и стойка, равно как и меч с хорошим балансом и ухватистой рукоятью. Боец в стремительной атаке красив не менее чем хороший танцор в своем танце.

   Красота убийства - единственная красота, какую умел создавать Фрист. И в этом искусстве он поднялся очень высоко. Он сменил короткий и быстрый шаг "Истинного искусства" на низкие стойки и сложные переходы японских школ. "Низкие стойки и скрещивание ног замедляют движение? Ха! Вы просто не умеете ходить". Его стиль вобрал в себя многое от разных школ Востока и Запада и не был похож ни на одну из них. "Укол шпаги быстрее удара мечом? Обычно это так. Но почему-то многие забывают, что бить надо не быстрее, бить надо во время".

   Вошла Мея и Фрист отвлекся от своих мыслей.

   -Да, Мея. Ты уже собралась?

   -У нас гости. Они садятся прямо в нашем саду, - как всегда равнодушно сообщила она.

   -Не ожидал, что события будут развиваться так быстро, - Фрист мрачно усмехнулся. - Сколько их?

   -Я видела два аэромобиля и фургон.

   В это момент завыла сигнализация.

   -Поднимись в арсенал и выбери себе, что по вкусу. Не высовывайся, пока все не закончится.

   Мея, как обычно безо всяких эмоций, слегка поклонилась и вышла.

   Фрист набросил на плечи куртку, проверил, на месте ли его арсенал ножей, посмотрел, как работают выкидные лезвия. Затем он направился в прихожую. Он распахнул дверь и на секунду замер на крыльце.

   Одна машина, изящный серебристый аэромобиль, села прямо в саду. При посадке она задела цветы на клумбе и повредила кусты. Еще был закрытый колесный фургон, и для него прилетевшие на аэромобиле распахнули ворота.

   Их было человек двадцать. Они стояли полукругом на расстоянии от крыльца, так чтобы дать простор арбалетам.

   -Господа, вы поступили более чем невежливо... - с ухмылкой сообщил Фрист.

   И сразу же отскочил в сторону, чтобы разминуться с арбалетными болтами. Еще один болт он отбил в прыжке, другой чиркнул его по левому плечу, распорол куртку, но Фрист этого не заметил. Он упал и перекатился, так чтобы оказаться на расстоянии удара от ближайшего противника. Фрист, вставая, полоснул его клинком по лицу, сметя подставленный для защиты меч и тут же, крутанувшись в сложном переходе, снес голову другому. Он заметил, что не успевает защититься от третьего противника и упал на колено, сбивая атакующего врага с ног подсечкой, и тут же заколол его, поднимаясь и уходя от удара еще одного врага.

   "В этом есть своя красота и гармония", - думал Фрист, перехватывая и заламывая руку очередного противника. Он на секунду воспользовался им как живым щитом, а потом толкнул на клинки товарищей.

   "Я живу, пока чувствую ее, эту гармонию. Пока не даю воли страху и обыденному сознанию. Пока творю", - он одним прыжком перелетел три метра, по пути полоснув кого-то по лицу, и по приземлении раскроил череп арбалетчику, заряжавшему свое оружие.

   "Другим нужен алкоголь и наркотики, чтобы подстегнуть вдохновение. Я же пью кровь и расширяю сознание адреналином", - волнообразное лезвие описало широкую дугу, одним движением отрубив одному руку и наискось раскроив грудь другому. Тут же Фрист схватил за плечо и дернул на себя очередного противника, чтобы загородиться им от топора его товарища.

   "Я чувствую их всех..." - Фрист завел меч за спину и парировал удар подобравшегося сзади. Это движение он также использовал для замаха, чтобы одним ударом смести защиту и убить еще олного боевика Хаута. - "Чувствую как страх передается от умирающих к тем, кто рядом с ними, а от них дальше. Я чувствую их как одно многоголовое и многоликое существо, путающееся в собственных конечностях. И мы танцуем с ним танец под музыку криков боли и шипящей крови..."

   Финальным аккордом фламберг прочертил полукруг снизу вверх, рассекая последнего противника от паха до подбородка, и застыл, указывая острием на звездное небо. Фрист стоял посреди искалеченного сада. Вокруг валялись тела. Кое-кто был еще жив. Некоторые стонали, другие исступленно шептали ругательства. Один сидел на коленях и пытался засунуть обратно выпавшие наружу кишки.