Пасынки отца народов. Квадрология. Книга четвертая. Сиртаки давно не танец

Она заметила удаляющуюся спину женщины с ребёнком на руках, когда та уже почти подошла вплотную к товаркам. «Ну, что ж! – решила Адель. – Идти, так идти! Может хоть аэропортовский автобус работает?»

Отъезжающему аэропортовскому автобусу она кинулась наперерез. Водитель открыл дверь, чтоб обложить её матом. Она тут же в неё и заскочила, глупо улыбаясь и внимая мату, как Шестой симфонии Шостаковича.

Аэропорт казался ещё темнее и меньше, чем обычно. Людей в нём почти не было. Казалось, не успевает самолёт приземлиться, как они с бешеной скоростью, кто пеший, кто на чём разбегаются из аэропорта, лишь бы их не застал придуманный местными дебилами для развлечения «комендантский час».

Адель успела. Успела потому, что самолёт из Москвы пока не прилетел.

– Скока задэржица – нэ знаю! – Девушка с затянутыми в узел волосами была неумолима. – Пасадили на Минводи па техническим причинам!

У самолёта, в котором летит Лёша, техническая неисправность?!

Неужели сегодняшний день никогда не закончится? Закончится… в двенадцать ночи… комендантским часом…

Адель поднялась на второй этаж. Отсюда хорошо была видна ярко освещённая взлётно-посадочная полоса. И каждую минуту в небе появлялся новый, заходящий на посадку борт. Его не объявляли. Справочная молчала. Самолёты с рёвом садились один за другим, а из проходной почему-то никто не выходил, и людей в терминале всё не прибавлялось. Казалось, все самолёты что-то везут в Большой Город, сгружают и сгружают. И это «что-то» накапливается где-то совсем рядом. С освещённых мёртвым лунным светом гор текла густая, жирная, всё нарастающая тревога. Здание аэропорта стало похоже на небольшую цитадель, вокруг которой вот-вот должно начаться что-то страшное.

Она чувствовала, что её трясёт. И эта скрючивающая пальцы дрожь шла изнутри, из сердца, из лёгких. Она сжимала горло и делала ватными ноги. Кончики пальцев стало покалывать. Воздух больше не желал попадать в бронхи. Он входил в раздувающиеся ноздри, но тут же, не отдав кислорода, выходил обратно. Она знала: сейчас начнётся приступ. Сейчас в горле останется малюсенькая щель, через которую с хрипом попытаются прорваться молекулы живительного газа! Ещё несколько секунд… ещё несколько секунд – и перед глазами начнёт всё расплываться…

– В аэропорт прибыл рейс 445 Москва – Большой Город!

Всё как в добрые старые времена! Как будто ничего и не было! Прибыли!

Адель заметалась по терминалу. Какой выход искать? Где ждать? Никто не отвечал на вопросы…

На стоянке такси под битыми фонарями она краешком глаза заметила несколько припаркованных автомобилей. «Значит, ещё не всё потеряно! – радость обдала её кипятком. – Значит – если мы успеем выйти чуть раньше двенадцати, то вполне сможем попасть домой?! Хоть бы скорей! Хоть бы скорей он получил свой багаж!» Адель была уверена, что презентабельный стройняшка Лёша-Адвокат не захочет портить свой внешний вид саквояжем и сдаст его в багаж. «Лёсик! Лёсик, миленький, только не начинай курить по выходу из автобуса! Потом покуришь! Хватай свои вещи и на выход!» Ей казалось, что таким образом она сможет передать ему мысли на расстоянии, потому что он же ей передавал свои, когда заезжал ночью во двор. Такая духовная связь может быть только между очень любящими людьми. Она чувствует его. Значит, он чувствует её. Только бы побыстрее… только бы побыстрее он вышел! Ах, вот он – тонкий ручеёк странно молчаливых приезжих. Встречающие как-то суетливо обнимаются, выхватывают у них вещи и быстрым шагом направляются к выходу. Лёсик, Лёсик… ну где же ты?! Уже полсамолёта вышло!

Лёшу она увидела внезапно. Просто она его не сразу узнала в длинном белом плаще. В нём он казался ещё выше и стройнее. «Принц Гамлет! – Адель от восхищения на секунду замерла. – А это что за мужик с ним рядом?!» Она не сразу узнала его брата. Брат, казалось, постарел лет на двадцать и как-то усох. Адель даже стало жалко его. Во всяком случае – это был совсем не тот человек, которого она когда-то видела. Тот был статным и с уверенными движениями, этот – сутулым и судорожным. Он держал в руке Лёшкин саквояж, что-то нервно говорил ему, поминутно оглядывался на него и жестикулировал свободной рукой. Лицо Лёши было серьёзно и сосредоточенно. Они направлялись к выходу. «Это всё-таки брат! – решила Адель. – Странно: как он сюда попал? Его смена на такси, что ли? Нет, тогда бы он не входил в зал ожидания, а стоял бы с другими водителями на стоянке. Значит – Лёшка и его предупредил? Брат, естественно, не посчитал нужным сообщать ей, что тоже поедет в аэропорт. Это понятно! Они ведь до сих пор считают, что Лёша неженатый. Бог с ними со всеми! Но, когда объявили «комендантский час», «настоящую революцию» и «смену власти», неужели нельзя было просто по-человечески с ней поговорить?! Ведь даже в «Маугли» Киплинга, когда «шла большая засуха», звери объявляли «перемирие»!