Пасынки отца народов. Квадрология. Книга вторая. Мне спустит шлюпку капитан

– Посмотри! Посмотри, Аделаида, на какой уродине женился Цуго! – мама делала смешную гримаску и показывала пальчиком вслед проходившей мимо соседке.

– Почему на уродине? – Аделаиде очень нравилась новая невестка тёти Паши с белоснежной шёлковой кожей и светлыми глазами.

– Ты что?! Ты что, ослепла?! – удивлялась мама. – У неё совершенно кривые ноги! Вот до пояса она ещё так себе, ниже пояса не годится! А когда улыбается, все верхние зубы видны целиком! Вот так дёсна торчат! – и мама пальцами показывала, как у соседки торчат дёсна. – Женщина должна слегка улыбаться. Вот так! – и мама улыбалась, показывая Аделаиде, как именно должна улыбаться Цуго жена. – А эта делает вид, что не знает, что недостатки свои скрывать надо, и как будто специально ещё больше рот делает! Фуф! Представляешь, такой рот ещё целовать! И ведь целует же, раз она недавно родила! Бр-р-р!.. – и мама шутливо вздрагивала. – Ох! Не дай Бог! – говорила она и качала головой, задумываясь о чём-то своём. – Не дай Бог…

Лечила мама очень часто. Она давала советы всем вокруг, меняла лекарства, выписанные врачом, увеличивала или уменьшала дозировки, ставила горчичники, особенно охотно мама клизмила.

Почему то клизмить именно Аделаиду доставляло маме особое удовольствие. При этом она приговаривала:

– Если мама к тебе не прикоснётся – вообще коростой покроешься и сдохнешь!

Но раньше мама делала клизму, когда у Аделаиды поднималась температура.

Теперь именно с клизмы мама начинала любое лечение. Папа всё так же тожественно вешал на себя мешок, мама всё так же тщательно смазывала наконечник вазелином.

Как-то раз Аделаида объелась горькой подливки, и у неё на всём теле появилась красная сыпь. Сыпь страшно горела и чесалась.

Зрасьте! Вот ещё чесотки нам не хватало! – мама сперва показалась очень раздосадованной. – Где ты этой гадостью заразилась? Здороваешься с кем попало за руку и на: вот тебе и чесотка! Я тебе говорила – ты такая демократичная! Со всякой швалью дружбу водишь. Чтоб ты провалилась, а-а-а! – но потом мама поняла, что «чесотка» – непочатое поле врачебной деятельности! Тут ведь можно опробовать практически весь арсенал своих медицинских знаний! Тогда мама успокоилась, даже оживилась. Она всегда сверяла «случаи в природе» со «случаями», описанными в её любимой «Медицинской энциклопедии». Со вздохом человека, действительно волокущего тяжелый крест, она, о чём-то поразмыслив, открыла её сперва на букву «з», потом, видно, передумав, на букву «ч». Бегло просмотрела, медленно переворачивая листы и беззвучно шевеля губами, взяла свою сумку и ушла в аптеку.

Из аптеки мама вернулась быстро с какими-то двумя пузырьками мутной жидкости.

– Давай, раздевайся! – сказала она. – Становись на пол вот на эту клеёнку! Давай, сказала! Что ты возишься?! Вела бы себя прилично – не заболевала бы всякой заразой! Не было б у тебя матери, я бы посмотрела, что бы ты делала! Трусы тоже снимай! Что ты закрываешься?! Чего я у тебя не видела?! Закрывается она… руки убери, говорю! Значит так… Надо сперва одной жидкостью обтереться, далее – второй, сразу после первой, пока не высохла. Далее – стоишь тут двадцать минут на этой клеёнке, пока не подсохнешь вся! Потом оденешься. Смотри, смывать это нельзя. Всё должно впитаться! Вот наказание – всю пижаму ночную загадишь! Мне же потом и стирать!

«Господи! Да за что ж такое наказание?! Откуда у меня чесотка?! Вообще-то чесотка бывает между пальцами рук. Мы же проходили чесоточных клещей по зоологии! Почему тогда чешутся ноги?! А потом ещё стоять совершенно голой в центре комнаты… Мамочки! Как хочется удавиться!»

Первая жидкость в зелёной бутылке из-под лимонада была какой-то странной. Она была прозрачная, похожая на воду, но по коже не скатывалась, а клеилась к ней. Она была без запаха. Кожу не щипало, но стало холодно. Залезть бы под одеяло да накрыться бы потеплее с головой… Только первая жидкость оказалась даже не цветочком, а бутончиком! Мама налила в ладони и стала растирать по телу Аделаиды «вторую» жидкость… Вот это был ужас! Аделаида за секунду вся завоняла тухлыми яйцами! Пары лекарства лезли в глаза и щипали их. Вдохнуть тоже стало невозможно. Аделаида отворачивалась, как могла, делала глубокий вдох и снова поворачивала голову на место.

– Не крутись, слушай! – мама дёрнула её за руку, как бы поворачивая на место. – Для тебя стараюсь, а ты ещё дрыгаться будешь! Ты не понимаешь, что это специальный газ выделяется – сероводород. Он заходит под кожу к чесоточным клещам и клещи от него задыхаются и гибнут!

«Да… клещи гибнут… я быстрее этих клещей задохнусь…»

– Всё, ладно, закончили! Не дрыгайся! Теперь стой вот так и не шевелись.

Аделаида так и стояла на клеёнке совершенно голая и высыхала «при комнатной температуре», На коже, от холода покрывшейся гусиной кожей, выпали отвратительные прозрачные кристаллы. Они облепливали каждый волосочек и делали кожу шершавой и противной. Надеть пижамку прямо на такое тело было невозможно!