Пасынок судьбы

Вот тебе и Сказочница! Медленно, никуда не торопясь, никого не прессуя и не репрессируя, планомерно отстраивая и накачивая деньгами его родной город, добилась того, что лет двадцать назад казалось невозможным в принципе. Он невольно всё больше и больше уважал её. Ненавидел, но уважал.

— А? — он поймал себя на мысли, что слишком глубоко погрузился в себя. Настолько, что не заметил двух гвардейцев в полном боевом снаряжении, что-то у него спрашивающих.

— Сеньор, ваши документы? — повторно откозырнул один из них. Делал он это согласно инструкции, без эмоций, хотя про себя наверняка поносил его за рассеянность. Ещё одно различие между ними — местный бы всячески показал своё недовольство, и плевать на всякие там инструкции.

— Вот. — Войцех вытащил карточку с чипом из нагрудного кармана и протянул стражу. Тот молча вставил её в ручной терминал, просканировал его сетчатку и задумался.

— Только справка об освобождении?

— Да. Я ещё не успел получить документы.

— Желаю удачи. — Молодчик снова откозырнул и вернул карточку. — Не затягивайте с документами.

— Спасибо.

Войцех кивнул и двинулся дальше. Естественно, он не любил гвардию. Но не до того смешанного чувства злости и ненависти, какое присутствует у большинства бывших заключенных. Тюрьма не сломила его, и он прекрасно помнил, что сам взял нож в руки, и помнил почему — ему не за что их ненавидеть. Единственно, они были латинос, и недолюбливал он их только за это.

Перекрёсток. Он узнал его и остановился, как вкопанный. Здание напротив педантичные «имперцы» не снесли, оставили, лишь отделали и разукрасили рекламой. И на первом этаже всё так же находился ресторанчик. Пусть, вывеска его теперь иная, и название продублировано на испанском, но это всё то же заведение, где они отмечали выпускной, и где ещё раньше он впервые поцеловался с девушкой.

Ноги сами внесли внутрь. Да, часть уюта за годы потерялась, теперь это не заведение для влюбленных, а недорогая пивная для работяг, но приступ ностальгии не прошёл. Он, словно в тумане, зашагал по знакомым плитам, потерявшим от времени лоск, но отчего-то не заменённым на новые, и сел к барной стойке. Плечистый усатый бармен славянской внешности невозмутимо протирал стаканы.

— Что пан изволит?

Сказано было на родном непривычном языке. «Пан». Давно он не слышал такого обращения.

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Я не был тут двадцать лет. Чего-нибудь из старого доброго.

— Пиво ему налей! Лучше нашего старого доброго пива ничего нет! — подал голос захмелевший мужик слева, тоже плечистый и накаченный, с короткой стрижкой и большим шрамом на щеке.

Через минуту перед ним стояла старинная деревянная кружка с пенным напитком.

— Где пропадал-то? — улыбнулся мужик и протянул руку. — Кароль!

— Войцех. — Он задумался. Говорить про тюрьму не хотелось. Но, похоже, здесь ныне собираются люди, которых трудно удивить этим словом.

— «Пуэрто-де-Диос».

Это название говорило само за себя. Мужичок, потянув жалобное «Уууу», покачал головой. Бармен, не спрашивая, поставил рядом вторую кружку.

— За счёт заведения.

«Пурто де Диос», «Ворота Бога», на самом деле являлись таковыми для многих. Отправляясь туда, они точно знали, что оттуда попадут только к богу — слишком большие сроки. Тюрьма для самых-самых, сверхстрогого режима. Сбежать невозможно — куда сбежишь, «голый», из под купола без подземных коммуникаций? Да-да, эта долбанная конструкция не врыта в землю, а стоит на поверхности, и даже раздобыв, отбив у охраны скаф, далеко не уйдёшь — первый же патрульный дрон отправит тебя к адресату оных ворот, уже в прямом а не переносном значении слова. Эта тюрьма даже не охраняется толком, охрана там охраняет скорее саму себя от заключенных. Это ад, но пройдя тот ад, становишься сильнее, как нигде больше.

— И как там? — задал глупый вопрос Кароль. Видимо, хмель брал своё. Бармен косо зыркнул на него, но мужик сделал вид, что не заметил.

— Хреново. — Войцех усмехнулся. — Еда — дерьмо, а баб нету. Лучше расскажите, как тут.

— А как у нас может быть? Тихо, как в морге, — незаметно подключился к беседе бармен.

— Отстроились, смотрю. Город на себя не похож.

— Это да. Город совсем не тот ныне… — потянул Кароль. — Вот раньше было!..

— Зато работа у всех есть! — перебил бармен. Видно, он не разделял нытьё по поводу «старых добрых времён». Войцех как-то сразу зауважал его. — И дома новые постоянно строят, чуть ли не каждый год купола возводят. Я, вот, в своё время в армию только из-за этого ушёл — негде работать было!

— О, служил? Где? — оживился Войцех.

— Сто вторая лётная. А ты?

— Двести девяносто пятая десантная. — Рыбак рыбака видит издалека. Он протянул и пожал бармену руку. — Войцех.

— Ярослав.

— Сорок первый стрелковый, особого назначения, — вновь потянул руку Кароль. Все дружно рассмеялись.

М-да, сразу трое, прошедших горнило королевской армии, здесь, в анклаве, где до сих пор терпеть не могут чужаков-латинос? Лётчик, десантник и спецназовец? Забавно!