Патент 119

Лукин. Смеяться нечему, Оля. Знаю, это все — мура. Житейские мелочи. Я — не самец… Ну, бросила. Ну, разлюбила, что ли… В твою жизнь не вторгаюсь. Но почему? Вполне, Оля, вполне теоретически мучает вопрос — какие были основания? На мужчин не кидаешься — фантазия у тебя на это дело не заострена. Вполне был спокоен. Иду по Берлину, в окне — гребеночка. И так ласково о тебе вспомнил.

Ольга. Спасибо.

Лукин. Приезжаю, и ты — чужая… Это, в общем и целом, мелочи.

Ольга. Ну, не совсем.

Лукин. Глупо, конечно. Мешает. Сидит в голове заноза… Вчера на совещании в самую неподходящую минуту — так и кольнет. В Мацесту, что ли, поехать недели на три?

Ольга. Так вот, Ванечка, я давно решила — уйти от тебя, еще до твоего отъезда. Как-никак — я женщина, мы эти дела чувствуем по-иному. За тебя я — горло перегрызу, друг твой верный. Но не хочу физиологии. У нас с тобой это было между прочим. А между прочим — малопривлекательно.

Лукин. Не понимаю, не понимаю тебя…

Ольга. Помню, когда еще была в фабзавуче — дура, в веснушках. Ты меня и не замечал. Я в тебя влюбилась. Ночью полушубок на голову натяну и реву. Всю себя отдала тебе, Ванечка. И довольно. Решила с тобой порвать.

Лукин. В прежнее время такие в монашки шли.

Ольга. Мимо, Ванечка. А я и не зарекаюсь: свалит меня: страстью. Ну, что ж! Так то — страсть, праздник.

Лукин. Этой мысли ты не должна была высказывать. Все зачеркнула…

Входит Рудольф

с чайником.

Рудольф (глядит на обоих). Я помешал?

Ольга. Приехал Торопов — знаете?

Рудольф(ставит чайник). Чайник полетел мне в голову. (Лукину.) Торопов сидит у Блеха.

Ольга. Достал деньги?

Рудольф. Меня интересует шишка на моей голове…

Лукин (резко). Товарищ Зейдель, решается генеральный вопрос: достал директор валюту, покупаем мы патент?

Рудольф. Обойдемся и без валюты.

Лукин.

То есть как — обойдемся? Блех заломил пятьдесят тысяч долларов.

Ольга. Ужас, ужас!.. Рудольф, сходите, узнайте…

Рудольф. О, нет, — Блех сам придет ко мне. (Берет телефонную трубку.) Кажется, я слишком тороплюсь освободиться сразу от всех «моральных ценностей». Слишком большая легкость опасна. Человека может унести сквозняком. (В трубку.) Коммутатор. Квартира Блеха. (Ольге.) Диалог через дверь, после того как мне в голову запустили чайником… За дверью: «Вы предатель!» Я: «Анни, блестяще распутан психологический клубок, все разрешилось шишкой на голове». За дверью: «Очень сожалею, что у меня не было револьвера»… (В трубку.) Господин Блех, не могли бы вы сейчас зайти ко мне с Тороповым? Мне пришла колоссальная идея… Что произошло с Анни? Маленькая размолвка… (Вешает трубку.) Иван Михайлович, хотите хорошую сигару?

Лукин (подозрительно). Почему вы мне предлагаете?

Рудольф. Хотелось что-нибудь приятное. Вы сердитесь на меня?

Лукин. С какой стати!

Ольга.

Вас хорошо не знать, — в самом деле подумаешь: не все дома.

Рудольф(нюхая сигары). Я давно не был счастлив.

Входят Коренев и Михайлов.

Коренев. Торопов здесь. Ну, что?

Михайлов. Мы сюда — бегом, через сугробы.

Рудольф. Садитесь, друзья мои. Хотите хороших немецких сигар?

Коренев. Значит, начинаем работу?

Михайлов. Ее с какого конца курить, Рудольф Адамович?

Рудольф(обрезая сигары). Эти сигары я получил ко дню рождения от Конрада Карловича. Он умеет делать подарки. (Давая закурить.)

Хорошенько тяните.

Михайлов(закашлялся). Духовитая штука! Я, Рудольф Адамович, некурящий. Я ее лучше запрячу — у меня один приятель есть, тот — любитель.

Рудольф. Я счастлив, что вы со мной!

Входит Торопов.

Торопов. Здравствуйте, товарищи! Вижу, вам не терпится… Я только что говорил с Конрадом Карловичем, старался его убедить. Валюты в Москве не дают на покупку патента. Резолюция: «Отказать».

Лукин. Ты у кого был в Москве?

Торопов. Был у кого надо. Сделал все возможное.

Лукин. Завалил дело.

Торопов (горячо, обиженно). Я подал докладную записку. Уходил, убеждал… Что еще нужно? Белугой реветь?

Лукин. Драться надо было. Если бы ты хоть одно горячее слово сказал, тебе бы дали валюту. А какой чёрт тебе даст, когда ты в дело не веришь! За резолюцией поехал!

Торопов. Нет, Иван Михайлович. Я в наше дело верю, высоко ставлю проект Конрада Карловича. Но мотор надо еще построить, а в творческие возможности нашего конструкторского бюро, простите, товарищи, пока не верю.

Коренев. Говорить больше не о чем.