Пациентка

Нет, вопросов, оставшихся без ответа, по-прежнему было выше крыши. Что, например, означает Библия?

— Шеридан! — подозвал Бергман дежурного. — Ты выяснил, на каких страницах были открыты Библии?

— Так точно, капитан, — отозвался лейтенант. — У Марии Перес на главе о заветах господа Моисею. Я даже нашел то, что к случаю подходит.

— И что там? — наполняясь скверным предчувствием, спросил Бергман.

— Сейчас… — лейтенант перевернул пару страниц тоненького уголовного дела, — а, вот: «Не оскверняй дочери твоей, допуская ее до блуда, чтобы не блудодействовала земля и не наполнилась земля развратом».

Бергман покачал головой.

— А что у мальчишки?

— Тоже завет… — Шеридан открыл вторую папку. — Но здесь такой ясности нет. «Кто убьет раба своего…» и так далее.

Бергман недовольно крякнул. Он точно знал, что и колумбийцы, и итальянцы склонны трактовать происшедшее как месть противника за перестрелку в карьере. Но сам он видел, что это не так и замешана третья сторона, а потому терялся в догадках. А потом ему позвонил мэр.

— Слушай меня, Тедди, — прерывающимся от волнения голосом сказал он. — Для нас обоих будет лучше, если виновными в погроме окажутся эти пацаны.

Бергман вздохнул, он и сам это знал.

— Так что даром время не трать, — с напором продолжил мэр, — а оформляй этих троих по полной программе.

— Как вы себе это представляете? — хмыкнул Бергман. — Там и отпечатки пальцев другие, и группа крови на сейфе ни с чьей не совпадает. Я так думаю, они вообще невиновны…

— А мне плевать, кто виновен! — взвизгнул мэр. — Делай, что тебе говорят, или нам всем тут места будет мало!

Бергман досадливо крякнул. Он понимал, что по большому счету мэр прав, но переступать через себя не хотелось.

— Слушайте, дайте мне хотя бы сутки…

— Да нет у нас суток! — заорал мэр. — У нас и полусуток нет! По моим данным, и Карлос, и Винсенте уже полностью готовы к войне! Ты хоть понимаешь, что это значит?!

Бергман стиснул зубы.

— А чего вы от меня-то хотите?

— Законности в городе, черт тебя побери!

Бергман криво усмехнулся. Требовать законности и одновременно настаивать на том, чтобы мальчишек посадили… В этом было что-то безумное.

— Хорошо. Я обеспечу городу законность, — твердо пообещал он мэру. — Не более чем через сутки.

* * *

Когда Джимми переступил через порог, украшенный разрастающимся фиолетовым синяком, Рональд благоразумно шмыгнул в свою комнату, а Нэнси вдруг вспомнила, что блудный муж уже второй день подряд остается без ужина.

— Ну и денек сегодня выдался, — делая вид, что между ними ничего особенного не произошло, устало произнес Джимми и настороженно повел ноздрями. Впрочем, спросить, что она умудрилась спалить, пока не рисковал. — Хорошо еще, что погромщиков сумели взять… зеленые совсем…

Сразу сообразившая, о каком погроме речь, Нэнси растерянно моргнула.

— А почему ты думаешь, что это они?

— А кто еще? — пожал плечами Джимми и сел на привычное место — за столом. — Вещдоки у них в машине нашли, деньги нашли. Да они и сами, считай, наполовину признались. Одно непонятно…

— Что? — глотнула пересохшим горлом Нэнси. — Что непонятно?

— Там, возле офиса, женщину видели. Как и возле Тальбота.

Нэнси затаила дыхание.

Джимми уверенно, вразвалочку подошел к холодильнику, заглянул, и Нэнси вдруг поняла, как долго она не видела его вот таким — успешным. И пусть эти мальчишки на самом деле ни в чем не повинны, сам факт, что Джимми причастен к их поимке, уже как бы делал его мужчиной.

— Скажи мне, Джимми, — прервала она несколько затянувшуюся тишину. — Только честно…

Джимми замер и превратился в слух.

— Чего ты все время боишься?

Нэнси видела каждое его движение: и эти мгновенно поползшие вверх брови, и эту внезапно возникшую окаменелость лица, и даже сбежавшую по виску бисеринку пота. Но пока Джимми молчал — слишком долго, чтобы суметь сделать вид, что этот вопрос к нему не относится.

— Это ты насчет Роуз? — наконец-то сумел он взять себя в руки.

— Перестань, Джимми. При чем здесь Роуз? Это насчет тебя.

Джимми прокашлялся, как бы обдумывая ответ, неторопливо прошел в холл, включил свет и замер. Он видел, что в холле чего-то не хватает, чего-то крупного, из мебели, но чего именно, сообразить не мог.

— Слушай, Нэнси, — болезненно скривился он. — Видит бог, у меня сейчас голова совсем другим занята. Давай завтра поговорим.

Нэнси оставалось лишь развести руками. Завтра так завтра.

* * *

Бергман пошел на это без особого желания — мальчишек было жаль. Действительно жаль. Но сделать какой-либо обманный маневр было необходимо, а потому через пару часов после разговора с мэром он устроил местным журналистам хорошую пресс-конференцию, на которой и заявил, что все трое погромщиков задержаны, а значит, вскоре состоится суд, и закон восторжествует. Ни о страшно убитом четвертом мальчишке, ни о жуткой судьбе колумбийской проститутки Марии Перес в городе пока, слава богу, еще не знали.