Паутина

– Ларион, ты же главный бандит в столице! Как я могу оставить тебя в покое? Это моя служба – ловить таких, как ты.

– Ловить можно по-разному, – рассудительно ответил Рудайтис. – Вот ты заметил, что с моим воцарением в городе стало меньше убийств?

– Неужто твоя работа? – усмехнулся сыщик.

– А чья же еще? – парировал бандит. – Грабежей стало больше, не спорю. А убийств меньше. Потому что я запретил! Везде должен быть порядок. И в фартовом мире тоже, если хочешь знать.

Статский советник обдумывал услышанное. Крови действительно стало литься меньше. Неужели это влияние сидящего перед ним человека? Или тот наводит тень на плетень, доказывает свою полезность?

– Я предлагаю перемирие, – продолжил Шишок. – В Персии, как уже сказано, мои дела скоро сойдут на нет. Обиду я на твоего сына не держу, он исполняет свой долг. Здесь, в Петербурге, вишь ли, я нужен Гучкову. И тем, кто стоит за ним.

Последняя фраза прозвучала особенно двусмысленно. Лыков потребовал объяснений:

– Это что за люди, которые стоят за Александром Ивановичем?

– Революционеры, – со знанием дела пояснил уголовный. – Я им нужен позарез. Точнее, буду нужен, когда созреет революционная ситуация. Из желающих свалить царя очередь выстроится отсюда до Ждановки, так он всем надоел. Военные, капиталисты, пролетарии, интеллигенция, крестьянство, земцы… Рано или поздно дадут ему пинок под зад. Так смекаю. А ты? Собираешься до конца жизни нашему сморчку служить?

Однако здорово тебя Гучков распропагандировал, подумал Алексей Николаевич. И ответил сдержанно:

– Служу я не сморчку, а порядку. Потому что такие, как ты и твои подданные, отнимают у людей имущество, а часто и жизнь. При любой власти так будет.

– Соглашусь, есть вы и мы. И меж нами идет вечная война. Но и на войне установлены правила: не казнить пленных, не стрелять в спину, расплачиваться за реквизиции… Давай договоримся.

Лыков удивился:

– О чем со мной можно договориться? Я не министр внутренних дел и даже не помощник градоначальника.

– А я готов заключить соглашение именно с тобой, – настойчиво повторил «иван иванович». – О перемирии между нами. Обещаю в первую голову не убивать тебя. Уже много! Сам понимаешь: если такой, как я, захочет кого убить, он это сделает.

Сыщик мысленно поежился. Бандит говорил правду.

– Еще обещаю не предпринимать усилий, чтобы отставили тебя от должности. Служи, как считаешь нужным. Такие люди необходимы в государстве, я понимаю.

Лыков надулся:

– Что я должен обещать взамен?

Рудайтис посмотрел в угол, подумал и ответил:

– Да ничего такого особенного мне от тебя, пожалуй, и не нужно. Ты ведь ловишь убийц? Ну и лови. Я сейчас скорее торговец, чем бандит. Есть два условия. Отцепись от Киамутдина Халитова. Он мне полезен в торговых делах.

– А второе условие?

– Не цепляйся лично ко мне. Забудь Лариона Саввича. Умер он.

Пришел черед сыщика задуматься. Он потер лоб и сказал:

– Давай договоримся ещео чем. Когда созреет твоя революция и Гучков даст команду убрать полицию – позови сначала меня. И мы вместе подумаем, как сделать это по возможности без кровопролития.

«Иван иванович» поднялся и протянул статскому советнику руку. Тот, замешкавшись на секунду, пожал ее.

– Довезти тебя до Каменноостровского?

– Хорошо бы. А то я нынче что-то много водки выпил. С чаем вперемешку.

Рудайтис открыл дверь и приказал ждавшим там парням:

– Доставить господина Лыкова, куда он скажет. И чтоб вежливо!

Потом обратился к гостю:

– Значит, я говорю Гучкову, что мы заключили соглашение?

– Да.

Под тем же неотступным конвоем Алексей Николаевич спустился во двор и сел в авто. На душе было погано…

Вечером Лыков с Азвестопуло уединились в гостиной и вполголоса, чтобы не слышала Ольга Дмитриевна, вели серьезный разговор. Сергей узнал от шефа, как тот пообщался с «иваном ивановичем», и спросил:

– И что вы надумали?

– Пока – ничего. Это только на словах легко договориться о перемирии. Дознание открыто, как я его сейчас сверну?

– Мы теперь Шишку как кость в горле. Перекрыли лазы для ночных отгрузок. Я, кстати, не пойму… – коллежский асессор побарабанил пальцами по столу.

– Чего именно?

– Зачем он ворует с собственных фабрик? Сам себе в карман залез. Неужели нельзя получать законную прибыль? Вырапаев создал сложную схему хищений. А сложные схемы ненадежны, они быстро дают сбой.

Лыков ответил на это: