Паутина грез

— На тон ниже, пожалуйста. Ты хочешь посвятить в это прислугу? — прошипела мать. — Послушай, мне надо еще немного времени, чтобы прийти в себя, — смягчившись, продолжала она. — Пожалуйста, Тони, пойми меня. Останься у себя и сегодня, прошу. Может быть, завтра…

— Боюсь, уважительная причина найдется и завтра, — признавая поражение, глухо вымолвил Тони. — Не знаю, для чего ты себя так бережешь, — вдруг в сердцах бросил он. — Думаешь, тебе удастся когда-нибудь подхватить муженька еще моложе?

Я не успела и глазом моргнуть, как он с грохотом распахнул двери спальни и вышел. Меня он сразу заметил и даже остановился на секунду, но ничего не сказал. Только лицо его немного смягчилось. А потом быстро покинул комнату.

Подождав немного, я все-таки решила зайти к маме с самым беззаботным видом.

— Помни свое обещание, Ли, — сказала она, когда мы обсудили все, что касалось сборов в школу. — Ты должна бывать дома как можно чаще и как можно больше времени проводить с Тони. Мне очень нужна твоя помощь, особенно на первом этапе нашего с ним брака.

— Но он не захочет проводить все время со мной, мама. Он женился на тебе, он любит тебя, он хочет быть с тобой.

— Ты увидишь, что ему просто нужно женское общество. О Господи, — ахнула она, взглянув на свое отражение. — Из-за всех этих переживаний у меня мешки под глазами появились.

Никаких мешков я не увидела.

— Мне необходимо выспаться. Спокойной ночи и тебе, Ли. У тебя завтра начало занятий в новой школе.

— Ты разве не поедешь со мной? — с трепетом в сердце спросила я.

— Ли, я тебя умоляю… Зачем я тебе? Тони обещал обо всем позаботиться. Он тебя отведет, переговорит с директором, проследит, чтобы ты хорошо устроилась, и только потом отправится в контору своей фирмы. Он все продумал, не беспокойся.

— Но…

— Мне пора спать. — Она выключила свет. — Доброй ночи, Ли.

Зажмурившись от гнева, обиды и даже отвращения, я разозлилась не меньше Тони. Я прекрасно знала, почему она не хочет завтра ехать в школу: мать боится, что весь белый свет увидит, какая у нее взрослая дочь. А она непременно хотела продолжать этот розыгрыш с возрастом. Кажется, даже саму себя убедила, что я для нее сестра, а не дочь. Она уже давно не вела себя как мать и, похоже, ничего не могла с собой поделать. И в эти минуты я презирала ее, ненавидела — за все: за боль и страдания, которые она причинила папе и мне, за ее эгоизм, за страшную многолетнюю ложь. Я была в такой ярости, что долго не могла уснуть.

Открыв глаза, я увидела, что подле кровати стоит и улыбается Тони. Похоже, он находился у меня в комнате уже давно… и давно смотрел на меня. А я, как назло, всю ночь ворочалась, одеяло съехало, сорочка сбилась с плеч, низко открыв грудь. Я поспешно укрылась, а он спокойно произнес:

— Доброе утро. Не хотел резко будить тебя, но сегодня придется собираться строго по часам. Я планирую выехать где-то через час. Договорились? Майлс минут через двадцать заберет в машину багаж. Ну, увидимся за завтраком.

Тони ушел, а я проворно умылась и оделась. Проходя по коридору, увидела, что двери маминой комнаты плотно закрыты. Но я решила не прощаться.

Глава 11

Уинтерхевен

Утро выдалось пронзительно ясное, но мягкая голубизна неба была обманчивой. Стоило шагнуть на улицу и глотнуть холодного воздуха, как возникало ощущение, что ты попал в холодильник. Снег, покрытый жесткой корочкой, как зеркало, отражал солнечное сияние и заставлял зажмуриваться. Тони, увидев мой сморщенный нос и прищуренные глаза, рассмеялся и протянул мне темные очки.

— Возьми, надень. В машине у меня есть другая пара.

— Но это же мужские очки.

— Нет, они универсальные. Я их купил в Европе. Дорогие, надо заметить, но так уж захотела твоя мама. Не знаю, правда, наденет ли она свои когда-нибудь. Она из дому-то ни разу не выходила, с тех пор как мы вернулись, — пробормотал он. Майлс подал лимузин. На сиденьях были навалены финансовые вестники, бюллетени и журналы. — Я часто работаю здесь, по дороге в город, — пояснил Тони. — Но сегодня все дела отменяются, ибо я еду в чудесной компании.

Я отвернулась. Конечно, я понимала, что он старается быть милым и любезным, зная, как меня огорчил мамин отказ поехать вместе, но у самой не было ни настроения, ни сил вести легкомысленную беседу. Я ощущала себя в ловушке, поскольку вынуждена была против своей воли делать не угодные мне вещи, ехать в чужие места, и все потому, что таково было желание матери. Похоже, она всегда получала все, о чем мечтала и к чему стремилась, без видимых хлопот и усилий. Вот и сейчас спала себе в теплой, уютной постели, а я…