Паутина грез

— Не знаю, Джен. Надеюсь, что не стану, но как знать наверняка?

Зачем давать обещания и клятвы? Можно поклясться на Библии тысячу раз, что никогда не обманешь и не предашь дорогого тебе человека, но Судьба безжалостна. Она распоряжается нами как хочет, порою превращая в дым обеты, уничтожая мечты, убивая чувства. Мне ужасно хотелось поделиться с подругой главной своей тайной — тайной рождения, но я не смела. Эта позорная правда должна жечь только мою душу, как бы болезненно это ни было.

Мы обе очень грустили, когда пришло время расставаться. Поинтересовавшись у матери, можно ли будет еще раз летом пригласить Дженнифер, в ответ я услышала:

— Посмотрим. Пока придется подождать. Этим летом, Ли, тебе надо побольше внимания уделять Трою.

Что это она вдруг о Трое стала заботиться, удивилась я. Наверняка имела в виду Тони, только при Дженнифер сказать не решилась. Значит, опять моя эгоистичная мать ставила свои интересы выше моих. Но ведь перекладывать на дочь заботы о собственном молодом муже — противоестественно!

Конец июня выдался на редкость жарким. Однажды я почти целый день пролежала в шезлонге у бассейна, время от времени забираясь в воду, чтобы освежиться. Трой принимал солнечные ванны и водные процедуры строго по расписанию, поэтому он пробыл со мной только утро. Когда солнце начало клониться к западу, я накинула купальный халат, подхватила книжки и пошла в дом. Ступив на террасу, я сразу услышала оживленные голоса мамы и Тони.

— Ли! — воскликнул он, заметив меня. — Наконец-то! Надо же, как ты быстро загорела.

— Здравствуй, Тони. Как съездил?

— Вполне успешно, — ответил он и улыбнулся матери. Она сидела в новоприобретенном антикварном кресле, которое появилось в доме среди массы других вещей после переустройства и ремонта некоторых помещений особняка. Мать восседала в этом кресле, как королева на троне: волосы идеально уложены, в ушах роскошные бриллиантовые серьги, на пальцах изумрудные, рубиновые, сапфировые, бриллиантовые кольца… только короны не хватало. Одета она была в белое платье с вышивкой и кружевами, в вырезе которого на нежно-розовой груди покоилось фантастической красоты ожерелье из бриллиантов.

— Тони привез свежую идею, — объявила она. — И хочет, чтобы ты приняла участие в ее осуществлении.

— Я?

— Помнишь, перед отъездом я рассказывал, что в Европе есть компания, которая производит игрушки, подобные нашим? — заговорил Тони. Я кивнула. — У них работают настоящие мастера, они делают истинные шедевры. Но кое-что я у них «подсмотрел». — Он подмигнул матери. — Я был на одной их фабрике в предместьях Цюриха, где создаются портретные куклы.

— Портретные куклы? — заинтересовалась я.

— Да! Блестящая задумка! — В порыве энтузиазма он даже потряс кулаками. — Никто так не увлечен собой и своими близкими, как богатые люди. Они считают, что деньги и социальное положение могут купить для них бессмертие, поэтому и окружают себя бесконечными портретами и фотографиями, сделанными лучшими художниками. Эти люди готовы тратить любые средства, лишь бы потешить свое самолюбие!

— Но при чем здесь куклы? — удивилась я.

— А при том, что эта кукла — твой объемный портрет! Сначала женщины — матери, дочери, жены, сестры — захотят иметь свое миниатюрное изображение, а потом, уверен, присоединятся и мужчины. И мы, Таттертоны, будем первые, кто предоставит эту услугу в Америке. Люди начнут создавать новые коллекции, своеобразные музеи своих родственников. Блестящая идея! — снова с жаром произнес он.

Должна признать, что его энтузиазм захватил меня. Затея показалась действительно интересной.

— А какое это имеет отношение ко мне? — спросила я, вспомнив первые мамины слова. Тони с матерью, переглянувшись, улыбнулись, и она сказала:

— Тони хочет, чтобы ты стала моделью для первой куклы Таттертона, которую он будет делать сам.

— Я? Почему я?

Недоуменно я смотрела на них. Мать улыбалась отрешенно и счастливо, а Тони горел профессиональным интересом.

— Я объясню, — быстро ответил он. — Во-первых, первые куклы будут сделаны для девочек, но не для маленьких, а для девочек-подростков, даже девушек, можно сказать. Думаю, этот возраст проявит наибольший интерес к моему начинанию. Маленькие дети не в состоянии оценить филигранную работу художника, они даже не умеют еще видеть себя со стороны, да и не нуждаются в этом, в отличие от юных дам.

— Все равно не понимаю, почему выбор пал на меня?

— Чудо, что за скромность, а, Джиллиан? — с улыбкой покачал головой Таттертон.