Паутина и скала

До шестнадцати лет Джордж Уэббер, прозванный ребятами Обезьян – это прозвище пристало к нему на всю жизнь и казалось более подходящим, чем полученное от родителей имя, - рос среди своих родственников, Джойнеров. И был одним из них, тесно свя shy;занным множеством нитей с их ограниченным, замкнутым горами, самодовольным миром. Однако же он был и Уэббером, что для этой семьи являлось позором, а для него - предметом тайной гордости, и нечто, находившееся за этими горами, будоражило его дух.

Таким образом, сильные, противоречивые влечения джойнеров-ской и уэбберовской кровей, которые встретились, но не слились в его жилах, вызывали бесконечные колебания в его уме и сердце. Из этого беспокойства духа возникло странно-обостренное видение ми shy;ра, весьма пестрая картина жизни, сотканная из светлых и темных нитей, из солнечного света и глубокой тени.

5. ТЕТЯ МЭГ И ДЯДЯ МАРК

Жену Марка Джойнера, тетю Мэг, мальчик недолюбливал. Она происходила из семьи живших в горах крестьян и, вольно обращаясь с кошельком мужа, делала все возможное, дабы за shy;нять более высокое положение в жизни.

– Нечего ей напускать на себя, – говорила тетя Мэй. – Ког shy;да Марк впервые увидел ее, она мотыжила кукурузу в поле.

Мэг, бездетная в свои сорок пять лет, была высокой, худощавой, бледнолицей женщиной с холодными глазами, тонким носом и ртом, вечно кривящимся в злобной, язвительной усмешке. В прошлом красавица, она двадцать лет страдала от невроза и пре-бывала в непоколебимой уверенности, что у нее туберкулез, рак, заболевание сердца и злокачественное малокровие. Находилась под постоянным врачебным наблюдением. Половину часов бодр shy;ствования проводила, растянувшись в смертельном ужасе на кровати; в комнате, наглухо закупоренной от сквозняков, было полно полок и столиков, заставленных пузырьками с лекарствами.

На самом деле она была сильной, здоровой.

Джордж иногда сопровождал тетю Мэй, когда та ходила наве shy;стить Мэг в новом уродливом доме из ярко-красного кирпича. Обычно они находили ее в наглухо закупоренной комнате, где было изнурительно жарко.

– Поди-ка сюда! – говорила тетя Мэг резким, язвительным голосом, и мальчик неохотно подходил к ее кровати.- Боже ми shy;лосердный! – добавляла она со злобным смешком, глядя ему в лицо. – От него пахнет Уэббером! Ноги у тебя воняют, малец?

Эти шутки под аккомпанемент язвительного смеха, опуска shy;ние уголков тонкого, ханжеского рта, когда она делала вид, буд shy;то с отвращением нюхает воздух, не усиливали любви Джорджа к тетушке.

– Ты даже не представляешь, малец, как тебе повезло! – вы shy;крикивала она. – Тебе надлежит каждый вечер благодарить на коленях Господа за то, что живешь в таком истинно христиан shy;ском доме! Что сталось бы с тобой, если б не я? Дядя Марк взял тебя по моему требованию! Если б не я, ты оказался бы в сирот shy;ском приюте – вот что!

Побуждаемый таким образом, мальчик бормотал благодар shy;ность, но в глубине души часто желал, чтобы его действительно

отправили в приют.

Мэг была баптисткой, очень активной в церковных делах. Она делала щедрые пожертвования; потчевала до отвала священ shy;ника за своим воскресным столом; но главное – вносила круп shy;ные суммы на содержание баптистского приюта и постоянно держала в услужении двух-трех детей, взятых под ее щедрое кры shy;лышко. Эта благотворительность снискивала потоки лести, су shy;лящей успех на земле и милость на небесах. Священник, обраща shy;ясь по воскресеньям к прихожанам, говорил:

– …Я знаю, все мы будем рады услышать, что сердце еще од shy;ного сиротки исполнилось счастья благодаря щедрости сестры Джойнер, она в великой доброте своей души предоставляет уют shy;ное жилье Бетси Белчер, девочке, которая, не достигнув восьми лет, лишилась обоих родителей. Это уже шестой осиротевший ребенок, которого она взяла под свое любовное попечение. Я знаю, когда мы видим ее щедрые пожертвования, найдутся и дру shy;гие, которые, следуя этому примеру, внесут свою лепту на под shy;держание той великой работы, которую добрые братья и сестры ведут в приюте.