Паутина противостояния

— Вы в силах это изменить. Поступите в среднюю школу. Выучитесь на кого-нибудь. Прочтите пару книг, в конце концов.

— Возможно, потом. — Схинки забросил ноги на подлокотник кресла. — А пока давайте вернемся на базу…

* * *

— Ты такой холодный…

Это шепот. Едва различимый, прячущийся в губах, легкий, как дыхание, но страстный, обжигающе страстный. Горячий шепот о холоде.

— Ты выходил на улицу в одной рубашке?

Поздняя осень в Нью-Йорке — не лучшее время для прогулок без пальто. Даже для очень коротких прогулок. Она беспокоилась о нем.

— Покупал сигареты…

Он брякнул первое, что пришло в голову, что пару раз слышал от нее. А она и забыла, что он не курит. Вылетело из головы, поскольку все мысли вились вокруг желания.

— Плевать, что ты там делал…

Руки скользят по плечам, губы целуют холодную щеку, холодную шею, пальцы зарываются в короткие, густые волосы. Его дыхание становится прерывистым. Он тоже заводится. К тому же сегодня он впервые дал ей почувствовать истинную температуру своего тела. Потому что сегодня они занимаются любовью в последний раз. И эта мысль возбуждает больше, чем откровенность ее желания.

— Я хочу тебя согреть.

— Я тоже этого хочу.

Шепот, полный страсти и предвкушения. Шепот, живущий лишь в сумраке спальни. Шепот… и слова не важны. Они могут быть любыми. Это шепот самой любви…

— Ты специально пришел в мою постель таким холодным?

— Тебя это заводит?

— Обжигает…

Девушка закрывает глаза. Улыбается, прижимаясь к навалившемуся любовнику, проводит кончиком языка по пухленьким, нарисованным темно-красной помадой губам, левой, свободной, рукой сдавливает свою грудь… и вздрагивает.

— Ты…

— Нравится?

Девушка широко распахивает зеленые глаза — в них боль. Тело не лжет, тело кричит: боль! Смерть! Боль! Инстинкты пляшут кадриль, но разум… Разум зачарован жарким холодом объятий. Разум заставляет шептать:

— Мне нравится…

Разум приказывает глазам закрыться. И приказывает рукам обнимать холодное, как ярость викинга, тело любовника. Убийцы.

Наслаждение…

— Ты самый лучший… Бруно, ты слышишь? Ты самый лучший! А-а… — Боль или удовольствие? Что вызвало стон? — Я не знала, что кто-то умеет так любить…

Мужчина не отвечает. Он занят. Он слишком глубоко вошел, иглы погрузились до самых десен и уверенно тянут ее жизнь в его тело. Ему становится теплее. А она… она ничего не замечает. Сигналы тела становятся слабее. Тело сдается. Тело понимает, что погруженный в наслаждение разум забыл обо всем на свете. Даже о том, что тело умирает.

Тело умирает, а губы шепчут:

— Мне хорошо с тобой…

Она тихонько и счастливо вздыхает.

Он молчит.

Он не может ответить.

Ее глаза больше не откроются.

А ее лицо медленно тает, обращаясь в зыбкую дымку. Облако образов расплывается, открывая вид на дальнюю стену лаборатории…

Ярга усмехнулся и повел рукой, окончательно развеивая в ничто вызванное из глубин памяти младшего Луминара событие. Еще один штрих к портрету вампира.

— Любишь убивать романтично? Не ожидал, Бруно, не ожидал. Ты казался… — Подыскивая подходящее определение, Ярга перевел взгляд на молодого Луминара. — Ты казался менее извращенным.

Обнаженный Бруно был запечатан в пульсирующий розовый куб, который висел в воздухе рядом с Яргой. Тело масана отчетливо просматривалось через прозрачный материал, а голову окутывало плотное темно-синее облако, из которого призрачной дымкой поднимались заинтересовавшие нава воспоминания.

— Нравится вести себя красиво, но фантазии маловато. Эту черту характера можно использовать…

— Для чего?

— Для дела, разумеется.

Схинки вошел в лабораторию без приглашения, даже не постучался. Своим ключом открыл электронный замок, спокойно преодолел магическую защиту — контур «кольца саламандры» распознал своего — и уселся на металлический стул, насмешливо разглядывая масана.

— Муха в янтаре.

— Зачем притащился?

Однако подлинного раздражения в голосе Ярги не слышалось. Наоборот, казалось, что неожиданный визит обрадовал нава: пришел друг настолько близкий, что его появление всегда в радость.

— Три масана и девка, — сообщил Схинки. — Кто-то из них шпион Сантьяги. — Ткнул пальцем в Бруно: — Не он.

— Среди новичков всегда есть шпионы, — пожал плечами Ярга, медленно и очень тщательно разминая пальцы.

— Получается, Тео или Катарина?

— Получается, — подтвердил нав.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Ярга едва заметно улыбался, Схинки напряженно всматривался в его лицо. Потом сообразил.

— Ты не хочешь их оперировать!

— Не хочу, — подтвердил нав.

— Почему?

— Настало время изменить тактику, — объяснил Ярга. — До сих пор мы разоблачали шпионов и убивали их. Теперь же пришла пора для небольшой демонстрации.

— Не рановато?

— Собрался со мной спорить? — резко бросил нав.

Однако эта искренняя резкость не произвела на Схинки впечатления. В ответ он лишь удивленно поднял брови.

— А для чего ты меня держишь?