Павел I

Дочь же, Елизавета Александровна (1791–1845), вообще вся «пошла в матушку»: деньги и любовные утехи только и интересовали. Выйдя в 1808 году замуж за генерала-от-кавалерии Н. М. Бороздина (1777–1830), родив ему несколько дочерей, Бороздина-Жеребцова не утруждала себя материнскими заботами. Она пила и гуляла, как какая-нибудь дочь кухарки из «дома второй руки». Известная светская львица времен царствования Николая I А. О. Смирнова-Россет в своих мемуарах рассказала, что генерал Бороздин умирал в 1830 году в Петербурге в чужом доме, а «его жена, урождённая Жеребцова, кутила где-то за границей, где прижила сына».

Молодые же дочери Бороздиных после смерти отца оказались сиротами, и их взял на попечение Император Николай Павлович, Но это ещё не вся история вырождения потомков дворянского рода Зубовых. Елизавета Бороздина-Жеребцова, «нагулявшись» в Европе, вернулась в Россию и сделалась «наложницей» «светлейшего князя» П. М. Волконского (1776–1852) — знатного и богатого, занимавшего пост министра Императорского Двора…

К числу активистов заговорщицкого движения в 1800–1801 годах относился и Фёдор Петрович Уваров (1773–1824) — один из самых шумных ненавистников Императора Павла. Глупый, но «весьма фактурный», любитель женского пола, он, благодаря своему физическому экстерьеру, сделался весьма заметным в высшем свете. Когда этот безвестный дворянин, простой офицер Лейб-гвардии Кирасирского полка, стал в 1798 году любовником мачехи Анны Лопухиной-Гагариной — княгини и «статс-дамы» Екатерины Николаевны (1763–1839), то быстро и вознесся. Получил флигель-адъютантство, а затем должность командира Лейб-гвардии Кавалергардского полка — личной охраны Императора. Примечательная деталь: когда Уваров умер в 1824 году, то за его гробом шел Император Александр I. Язвительный АЛ. Аракчеев по этому поводу прилюдно заметил: «Один Царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?»

Такого же «поля ягодой» являлся и генерал-от-кавалерии, флигель-адъютант и командир Лейб-гвардии Семеновского полка Леонтий Иванович Депрерадович (1766–1844). Его дед, родом серб, Райко Де-Прерадович (Родион Степанович) перешел из Австрии на русскую военную службу в 1752 году; скончался в чине генерал-майора. Внук отличался храбростью, воинской удалью, проявленными в войнах с турками и поляками, а уже при Александре I — в войнах с французами. Рубака и бретёр, он не сделал такой же «ослепительной карьеры», как его соплеменник, «крестьянский сын» Семён Зорич, ставший в 1776 году «ночным утешителем» Екатерины II и получивший огромные поместья и колоссальные по стоимости подарки и подношения. Однако карьера Л. И. Депрерадовича развивалась вполне успешно и без допуска в царские альковы.

Генерал-от-кавалерии, он с 1799 года — командир элитного Лейб-гвардии Семеновского полка. Ему грех было жаловаться на невнимание Монарха, но жажда острых ощущений, пьянящее чувство опасности толкнули его на путь преступления. К тому же Депрерадович знал, что шеф полка — Великий князь Александр Павлович — тоже в «деле», что придавало уверенности. В доме генерала устраивались веселые вечеринки и под их прикрытием происходили встречи заговорщиков.

Если уж искать «идеалистов» среди заговорщиков, то тут на самое приметное место можно выдвинуть одного из представителей высшего гвардейского командного состава — генерал-лейтенанта и командира Лейб-гвардии Преображенского полка Петра Александровича Талызина (1767–1801). Род Талызиных был татарского происхождения и вёл свое родословие от татарского мурзы и первоначально именовался Тагай-Елдызиными. В XVIII веке Талызины давно обрусели, обросли поместьями и родовыми дворянскими связями.

Пётр Талызин начал службу в Лейб-гвардии Измайловском полку и первое звание — прапорщика — получил в 1784 году. Взлёт его карьеры начался при Императоре Павле. В тридцать лет, в 1797 году, он получает звание генерал-майора, затем генерал-лейтенанта, а в апреле 1799 года назначается командиром Лейб-гвардии Преображенского полка.

Ничего не известно о том, когда и кто именно вовлёк Талызина на путь противогосударственного заговора. Возможно, этим «искусителем» оказался Пален. Можно только констатировать, что в начале 1801 года Талызин — деятельный участник готовящегося злодеяния, и его особняк на Невском проспекте — не только один из центров сбора участников заговора, но и место вербовки новых членов. В своих воспоминаниях Н. А. Саблуков описывает, как он, оказавшись на вечере у Талызина, сразу же понял, что находится в центре конспиративной деятельности.

Талызин не имел расположения к салонной демагогии в стиле Панина; как рьяный службист и бравый офицер, он, склонный к «мистическим увлечениям», хотел живой, «освежавшей» душу и сердце деятельности. Неизвестно, получал ли Талызин субсидии, как точно неизвестно и то, принадлежал ли он к какому-нибудь масонскому кружку.