Печально известный наследник (ЛП)

Прежде чем Итан успел пошевелиться, Сент-Джеймс метнулся к оружию, кончики его пальцев задели цель. Хватка Кладхарта ослабла, и дуло оружия указало в потолок, когда он попытался оттолкнуть Сент-Джеймса. Доля секунды - это все, что у него было, чтобы одержать верх.

Как брешь в обороне в драке, Итан увидел свою возможность и нырнул за пистолетом. Вырвав оружие из рук Кладхарта, он бросил его по полу Хардэуэю, который все еще удерживал Шарпа. Затем Итан набросился на человека, который отнял у него все, который намеревался забрать и Розалин.

“Ты убил мою мать”. Он ударил Кладхарта в челюсть.

“Ты убил моего брата”. Еще один удар сломал ему нос.

“Ты обокрал мою семью”. Он поднял мужчину с пола за рубашку и ударил его спиной о деревянную поверхность стола.

Его кулак был поднят, чтобы нанести еще один удар, на этот раз за то, что он посмел прикоснуться к Розалин, когда теплая маленькая ручка сжала его плечо. “Итан, твоя мать заслуживает справедливости, но она бы не хотела, чтобы ты убивал от ее имени”.

Его тело вибрировало от гнева, а в ушах шумела кровь.

“Итан!”

Он сжал кулак, приготовившись.

“Итан, твоя мать не хотела бы этого. Ты хороший человек. Ты лучше его”, - умоляла Розалин.

Он опустил руку, кровь все еще стучала у него в ушах.

Розалин была права. Она всегда была права. Его мать не хотела бы, чтобы из-за ее смерти произошло еще больше насилия. Он тяжело выдохнул. Ее смерть — она ушла. Она умерла до того, как он поссорился со своим отцом в девятнадцать лет. Она была мертва, когда он отправился во Францию на ее поиски в двадцать, и сейчас ее нет.

Итана трясло, когда он опустил Кладхарта на пол и поднялся на ноги. В комнате было странно тихо после такого хаоса. В результате борьбы Сантино был опрокинут стул и сломан стол, но мужчина, должно быть, был без сознания, поскольку Джеймс теперь двигался к камину, чтобы подбросить дров в угасающий огонь.

Хардэуэй с силой толкнул Шарпа на стул, явно раздраженный тем, что ему не разрешили нанести удар. “Пистолет я оставлю себе”, - объявил он, прежде чем снова повернуться и свирепо посмотреть на своего подопечного.

А потом появилась Розалин. Она стояла перед Итаном, помятая, но живая. Он поднял руки к ее плечам, но остановился, не дотронувшись до нее, позволив рукам упасть по бокам. Он не имел права прикасаться к ней — больше нет. Он должен был уважать ее желания. Это было наименьшее, что он мог сделать после того, через что заставил ее пройти. “С тобой все в порядке?” он спросил.

“Я думаю, что да, в свете сложившихся обстоятельств”.

“Мне жаль. Ничего из этого не было...”

“Я в порядке, Итан. Правда, в порядке”.

Он кивнул и скрестил руки на груди, чтобы не потянуться к ней, но это не помешало ему встретиться с ней взглядом. Она больше ничего не сказала, но ее губы были поджаты, когда она посмотрела на него. Так много всего произошло за последние несколько часов, так много было сказано. И все же заявления Кладхарта о любви были тем, что звучало в его ушах. “О том, что сказал Кладхарт ...”

“Он сказал немало вещей”.

“Это он сделал”.

“Итан, ты не обязан ничего объяснять”, - предложила она. “Ты прошел через тяжелое испытание сегодня вечером. Мы оба прошли”.

“Это правда. Но я должен это сказать”. Он тщательно подбирал слова. “Та часть, когда он сказал, что я тебя не люблю. Это было неправдой”.

“О. Это...” Ее голос затих, когда она посмотрела на него.

“Я действительно люблю тебя, Розалин. Всегда любил”, - четко заявил он, не заботясь о том, услышат ли его друзья. Пока она слышала его, это было все, что имело значение.

В ее глазах было что-то такое, что ему хотелось разогнать по бутылкам и навсегда спрятать в кармане, но она ничего не сказала.

“Я знаю, что прощения просить слишком сложно. И я не собираюсь просить тебя найти способ забыть мои ошибки, но, со своей стороны, я хочу будущего с тобой. Опасность, преследовавшая меня, теперь миновала. Мне понадобится кто-то, кто поможет мне обрести опору в поместье, и я хочу, чтобы это был ты. Это место никогда не казалось мне моим домом, но когда ты со мной, это мой дом. ”

“Итан, это все так неожиданно, так безрассудно. Ты только что...” Она посмотрела на него так, словно пыталась разгадать великую тайну. “Это нерационально”.

Значит, так оно и есть. Никаких заявлений о взаимной любви. Никаких планов стать его женой теперь, когда угроза ее жизни снята. “Вы, конечно, правы”, - сказал он сквозь постоянно сжимающееся горло. “Больше ничего говорить не нужно”.

Как раз в этот момент Торнвуд вошел в комнату с представителями властей, и единственный яркий момент разговора Итана с Розалин закончился. Она не хотела, чтобы он что-либо говорил на эту тему или, казалось, на любую другую. Все было кончено — его время с ней, расследование, все это. И теперь пришло время позволить ей уйти.

* * *

“Милорд, к вам посетитель”, - сказал дворецкий Спейров с порога.