Печать Медичи

После смерти бабушки я отверг все предложения сородичей разделить с ними кров. Днем предпочитал бродить в одиночестве, а ночью забирался под чужие кибитки и спал там вместе с собаками, согреваясь их теплом. Помню острое чувство голода, которое не оставляло меня никогда, несмотря на доброту сородичей и их готовность делиться со мной едою. Вечно пустой желудок постепенно приучил руки хватать все, что только годится для его заполнения. Стоило кому-то оставить открытой дверь кухни или без присмотра прилавок на рынке, как я оказывался тут как тут. Ничто съедобное не ускользало от меня. А если доступной еды не было, тоже не беда: я быстро научился отмыкать замки кладовых и амбаров. Так голод заставил меня овладеть навыками мелкого воришки.

Именно воровской талант привлек ко мне внимание Сандино, который втерся в мою жизнь и втянул меня в свою разбойничью шайку. Так я роковым образом оказался причастен к его миру коварных интриг и убийств.

Теперь мы с маэстро ждали во внутреннем дворике этого дома смерти, а привратник смотрел на нас со смесью страха и любопытства.

Хозяин поставил фонарь на землю и уставился на звезды, бормоча себе под нос их названия:

— Кастор и Поллукс, а рядом великая Венера. А эти?.. Неужели?.. Но ведь в это время года для них уже поздновато занимать такую позицию, да еще и в этой фазе Луны…

Он вытащил маленькую записную книжку, которую постоянно носил на поясе, и начал делать в ней какие-то пометки.

Разглядыванье звезд и бормотанье себе под нос еще пуще напугали привратника. В этом бормотанье ему, видимо, чудились какие-то заклинания, а сам маэстро, в длинном плаще, наброшенном на плечи ради укрытия от ночной прохлады, должно быть, казался ему похожим на колдуна. Привратник хорошо понимал, что мы пришли сюда не для того, чтобы забрать труп родственника или близкого человека, ведь у нас не было с собой ни гроба, ни носилок. Но ужас, который наводило само имя Борджа, удерживал его от любых вопросов.

Привратник потянул за ручку ночного звонка, проведенного во внутренние помещения больницы. Больница в Аверно находилась в ведении монашеского ордена Святого Сострадания Христова. Прошло несколько минут, и мы увидели приближающегося к нам монаха.

Благодаря кожаным сандалиям он передвигался бесшумно, и серый цвет его рясы сливался с ночным мраком. На голове его был капюшон. Факелы, развешанные вдоль длинной стены больницы, отбрасывали неровный свет на его лицо.

Отец Бенедикт представился хозяину как лицо, отвечающее за покойницкую. Он с явным интересом разглядывал и хозяина, и меня самого. Потом взял у хозяина и пропуск, подписанный Борджа, и пропуск из магистрата и тщательно изучил оба документа.

— Этот документ, подписанный Чезаре Борджа. Достопочтенным… — Показалось ли мне, что последнее слово он произнес как-то не так? — Герцогом Валентино и князем Романьи, дает вам право посещать замки и крепости в Романье и других областях, находящихся под его властью.

— Да, это так, — наклонил голову маэстро.

Монах взял пергамент и прочел его вслух:

— «Настоящий приказ адресован всем нашим лейтенантам, кастелянам, капитанам, кондотьерам, офицерам, солдатам и всем их подчиненным, а также всем, кто читает этот документ. Обратите внимание на следующее. Нашему любимейшему архитектору и главному инженеру Леонардо да Винчи, который является обладателем этого пропуска, поручена инспекция дворцов, замков и крепостей во всех наших областях с целью выяснения их нужд и поддержания их в надлежащем состоянии согласно его рекомендациям. Мы приказываем и повелеваем всем обеспечить вышеназванному Леонардо да Винчи, ему самому и его спутникам свободное перемещение и проход без уплаты каких-либо налогов и пошлин и без каких-либо помех и препятствий. Все обязаны приветливо встречать его и не мешать ему производить любые измерения и исследовать все, что он пожелает. Мы желаем также, чтобы для полнейшего осуществления нашего поручения ему были предоставлены продукты, материалы и люди, которые ему могут понадобиться, и чтобы ему были оказаны всяческая помощь и содействие и проявлено полное благоприятствование».

Монах поднял глаза:

— Но это не замок и не крепость.

— И все же это здание находится под его властью, — заметил мой хозяин.

— Мы осведомлены об этом, — спокойно сказал монах.

Последовало молчание.

Тиранический характер режима Чезаре Борджа, особенно ужесточившийся при новом губернаторе Романьи, генерале Рамиро де Лорка, был известен во всей Италии. Этот Рамиро де Лорка, выполняя приказ князя навести порядок на местах, пока его армия занята покорением остальных провинций Центральной Италии, навел ужас на всю округу. Он устраивал публичные пытки и казни, которые только усиливали всеобщий страх и ненависть по отношению к семейству Борджа. Нужно было быть очень смелым человеком, чтобы так решительно противостоять могущественному правителю. Какой храбрец этот монах! Храбрее я еще не встречал. Ведь последняя фраза подписанного Борджа документа (ее монах вслух не прочел!) гласила: