Печать правосудия

Кафе рядом со старым кинотеатром светилось голубым и розовым, на окнах переливались рисунки пляжных коктейлей, сладостей. Неоновые цвета, мигающая барная стойка, радугой из тюбиков поливают мороженое.

Шумякин пришел сюда не по своей воле. Он предпочитал места тёмные, затерянные в кварталах, без лишнего антуража. Но сейчас выбирал Безликий, а у него хрен пойми что в голове.

Внутри пахло ванилью, играла ненавязчивая лаундж музыка. Шумякин отмахнулся от официантки, пошел между столиками. Он искал: «Двадцать восемь, высокий блондин, волосы шапкой, в коричневой рубашке, с черной папкой на столе».

Слава богу, придурок удосужился сесть за столик в углу. Шумякин сел напротив, подозвал официантку, попросил пиво.

– У нас только крафтовое с вишней или кофейное.

– О господи… неси любое.

Официантка ушла, а Шумякин посмотрел на передатчика. Длинный, с вытянутым лицом, маникюром, укладкой. Сердцебиение чуть повышено, но не критично. Обычная ситуация перед передачей. На столе – разводы от тряпки вокруг его рук. Узоры, оставленные официантом, не испортил, значит сидел тихо. Дорогая туалетная вода – либо нарцисс, либо очень ответственно подходит в работе. Скорее второе. Папка примята только в одно месте – там, где он её нес. Значит внутрь не лазил. Обычно лазят.

– Вы готовы? – спросил он.

– Погоди, – сказал Шумякин.

Передатчики всегда выглядели опрятными. Педанты и аккуратисты. Шумякин презирал их больше, чем себя. Мир – жестокая штука и дерьма в нем столько, что, если начнёшь вычерпывать, лишь глубже закопаешься, но… Шумякин продавал информацию, а эти продавали свои тела. Шлюхи, не иначе.

– Меня зовут…

– Тсс-с-с! – оборвал Шумякин и отвел взгляд в сторону.

Не хватало ещё с ним разговаривать. Он всё равно ничего не знает и даже примерно не понимает, о чем тут идёт речь. Просто кусок мяса. Телефонная будка для Безликого за круглую сумму. Шумякин тоже пляшет за бабки, но хоть в своём уме.

Затолкав в себя половину бокала, Шумякин отставил его в сторону:

– Давай.

– Хорошо, – ответил передатчик. – Одну секунду.

Из внутреннего кармана парень достал коробку с таблетками, закинул одну в рот, проглотил. Несколько спазмов, закатившиеся глаза…

Сейчас начнётся.

Зрелище не из приятных. В телесную оболочку одного человека входит другой. И не просто входит, а вламывается в грязных сапогах со своими привычками и повадками. Плечи передатчика осунулись, спина выгнулась дугой, дыхание стало дерганым. Нейтральное выражение лица сменилось мерзкой улыбкой.

Это был он. Безликий. Шумякин видел его в семи разных обличиях через передатчиков. Это все были совершенно разные люди, один раз даже – женщина. И все же он узнал его. Все как один они будто старели на глазах, а выражения на лицах – улыбка через боль.

Вот уже пять лет Шумякин продавал Безликому информацию, но не знал о нём ничего. Почти ничего. Сколько ему лет? Национальность? Где он живет? Работает с кем-то или одиночка? Зачем ему инфа? Что связывает людей, о которых он спрашивает? Как он нашёл Шумякина?

Для Шумякина Безликий был даже не человеком – оболочкой, блуждающим сознанием. Он существовал лишь в телефоне и редких встречах через передатчиков. Безликий мог быть как одним из самых влиятельных людей на Земле, так и пустышкой. Загадка, которую Шумякину никогда не разгадать. Да и зачем? Мужчина, около шестидесяти. Больше ничего.

– Ну?

В голосе передатчика подполковник услышал хрипоту и требовательную интонацию. Безликий был здесь.

– Это последний, – Шумякин смотрел в глаза, которые, как ему показалось, чуть потемнели. – Меня увольня… Я ухожу.

– Хм…

Безликий поводил рукой под столом, нащупал прилипшую жвачку, отковырял её ногтем. Он с особым пренебрежением относился к телам передатчиков. Не просто не обращал на них внимания, а наоборот – будто хотел загадить не принадлежащую ему игрушку.

– Мы поработали вместе достаточно долго и…, - Шумякин проглотил слюну, понимая, что это будет звучать как оправдание. – Я ни разу тебя не подвёл. У нас нет никаких обязательств друг перед другом, поэтому разойдёмся без слёз, хорошо? Можешь меня не провожать.

– Вот как…

Безликий обтянул рукав рубашки, вытер об него жвачку, застрявшую под ногтем.

– Мой пропуск закроют до конца недели. В пятницу вечером я буду уже бесполезен. Телефон выкину вместе с коробкой хлама из офиса. Больше туда не пиши. И вообще…

– Что вообще?

– Ничего. Я пришел, чтобы сказать об уходе тебе лично. Не хочу, чтобы между нами остались недосказанности. Удачи тебе в… хрен знает чем ты там занимаешься.

Шумякин взял со стола папку и поднялся.

– Так не получится, Сергей.

– Извини?

– Сядь.

– Мне пора!

– Сядь!

Если бы это что-то изменило, Шумякин придушил бы его прямо сейчас. Вцепился бы в горло и сдавил до хруста костей. Плевать на последствия. Тюрьма? Пф-ф-ф-ф! У него в голове тюрьма пострашнее. Но он не мог. Его руки сломали бы шею лощёному блондину. Тот бы умер, так и не поняв ничего.